— Не вижу связи, — прервал майора Ларичев.
— Дело в том, что полтора месяца назад мать того пацана, что пал от руки Димы Соболевского, кто-то прикончил в психбольнице тремя выстрелами в голову из пистолета "Ягуар" образца 1993 года. Пули идентичны тем, что обнаружены рядом с трупом одного из убитых недавно авторитетов — члена Центровой Сходки. А теперь скажите, зачем кому-то понадобилось расправляться со старой, психически нездоровой женщиной? Похоже, тот, кто возжелал ее смерти, тоже нуждается в помощи психиатра.
— Н-да… — обреченно кивнул полковник Ларичев. — Ох и дотошный ты фрукт, Нефедов. Но одну ошибку ты все же сделал. Когда докладываешь, всегда начинай с фактов. А ты — факт на десерт оставил. Ладно… Ступай, занимайся пока делом, страховой компанией. Я свяжусь с ФСБ, определимся по Соболевскому.
Не суждено было майору Нефедову завести уголовное дело на Дмитрия Вячеславовича Соболевского. Магистр Ордена Кесаря приговорил милиционера к смерти на очередном ритуале посвящения в организацию достойных кандидатов. Не миновал суда Магистра и вор в законе Голован. Авторитету вкололи сверхдозу морфия прямо в камере Бутырской тюрьмы. Возможности Магистр имел неограниченные, потому что в рядах организации к тому времени числились и высокопоставленные чиновники, и думские депутаты, сотрудники таможни и ФСБ, начальники департаментов налоговой политики, а порой и начальники региональных управлений по борьбе с организованной преступностью, такие, как полковник Ларичев. Отбор кандидатов производил сам Магистр.
Вступить или не вступить в Орден для большинства кандидатов в буквальном смысле означало жить или не жить. Выбирая по понятной причине первое, им приходилось брать на себя смертный грех убийства и связывать себя с Орденом клеймом на правой груди, обязательствами перед Магистром, ибо не исполняющий воли Главы Ордена рисковал попасть в ранг осужденных или, если он в состоянии был организовать себе защиту, подвергнуться шантажу. Все ритуалы посвящения записывались на пленку. Объективно члены организации, оказавшиеся в ней не по своей воле, понимали, что рассекречивание видеозаписи не допустит сам магистр, однако сдерживающий фактор был очень силен, ибо любой убийца, каким он бы себя ни считал, неисправимым злоумышленником или совершившим злодеяние под чьим-то давлением, все равно остается убийцей. А значит, должен нести наказание. "Кровь изгоев" — эту цепь, связывающую членов Ордена, могло разорвать только подлинное чудо или человеческое геройство, коего еще меньше на нашей земле.