Мариинск-Суслово (Улащик) - страница 3

До предела умотанный, я уснул, но тут же проснулся от каких- то уколов. Лампа была сильная и хорошо освещала спавших. Я взглянул на свою подушонку. По ней бегало не меньше десятка весьма резвых клопов. Я встряхнул подушку, но как только положил ее на место, откуда-то выскочили десятки тощих рыжих кровопийц. Глянул на соседей. Их лица прямо облеплены клопами, но спят почти все. Кто-то вскрикивает, кто-то ворочается. В нарах, видимо, были прямо-таки сотни тысяч паразитов. Как ни был утомлен, я слез с нар, присел у стола и задремал там.

Почему Мариинск, захудалый городишко, раскинувшийся на совершенно ровной, даже немного болотистой местности, стал столицей Сибирских лагерей (в этом звании он, возможно, числится и сейчас)? Когда начали создавать лагеря в Сибири, не было еще ни Колымы, ни Норильска, ни других знаменитых впоследствии лагерей. Большие города (Омск, Новосибирск, Красноярск) едва ли были удобны как центры распределения лагерников, поэтому и выбрали заплеванный Мариинск, не предвидя грандиозного роста лагерей в дальнейшем. Кроме того, в Мариинске находилась огромная тюрьма, так что на первое время можно было, куда поместить, и легко было караулить прибывающих лагерников. Для управления же было построено специальное двухэтажное здание. Перед этим зданием часто виден был фаэтон, запряженный гнедым раскормленным жеребцом. По коридорам Управления ходили шикарные дамы в модных тогда длинных платьях, немало работало там и специалистов из з/к высокой квалификации - главным образом инженеров и бухгалтеров.

Дорогой бывшие лагерники рассказывали и о том, как отбирают специалистов. Потом я это увидел и своими глазами. Произведя первоначальную разборку документов, устанавливали, какие в этапе есть специалисты, а затем их вызывали к начальству. Заведующие разных производств или начальники командировок (отделений лагеря) начинали отбирать себе людей. Между ними возникали споры тут же, перед самим "товаром". В зубы, конечно, не заглядывали, мышц не щупали.

Поскольку в Мариина пришлось приехать вторично ( в 1951 г.), то есть смысл сказать, какая произошла за 16 лет перемена (уехал оттуда первый раз в феврале 1935 г.), учитывая, что были 1937-1938 гг. и война. Разница за это время оказалась огромная. В 1933 г., когда немного огляделся, т.е. примерно через неделю, сказали, что некоторые из заключенных живут в городе, снимая там комнату. Конечно, это было доступно для тех, кто получал из дома деньги, притом получал через кого-то, так как получать на имя з/к и вообще иметь при себе деньги запрещалось. Через какое-то время о вольной жизни (в сущности это была жизнь не лагерная, а ссыльных, с той однако разницей, что по первому требованию лагерного начальства з/к, живший в городе, должен был вернуться в лагерь) я узнал более определенно. В Омске к этапу присоединили несколько женщин, среди них (когда шли от станции до тюрьмы в Мариинске) была видна молодая девушка, хорошо одетая, по виду интеллигентка. По колонне мужчин прошел слух, что это Маруся Стазаева, что посажена из-за жениха, который в чем-то обвиняется, что дали ей два или три года. Летом 1934 года мой начальник (начальник строительства Сусловского отделения) М.М.Галенчик рассказывал после поездки из Суслова в Мариинск, как хорошо он там провел время. Был в гостях у Маруси Стазаевой. Стол, понимаете, накрыт скатертью, водка не из бутылки, а из графина (начальник был большой, даже очень большой выпивоха). Еще более удивительная история получилась с Женей Пфляумбаум. В октябре 1934 г. я поехал в Мариинск, чтобы забрать рамы для строящихся бараков. Оформив дело и собираясь отправиться на вокзал, чтобы ехать обратно (от Мариинска до Суслово одна остановка, а там от станции до Отделения 7 км) я подошел к газетному киоску и купил "Литературную газету". В это время женский голос сзади спросил: "А больше "Литературной газеты" нет?". Нет, сказала киоскерша. Я оглянулся. За мной стояла Женя. Когда меня в 1930 г. удалили из Библиотеки, я передал дела Жене, а теперь встреча в Мариинске. Естественно, завязался разговор. Она потащила к себе (комната с покатым полом в дряхлом домике), где угостила затиркой. Долго сидеть там я не мог, но успел узнать, что Женя делает в Мариинске. Оказывается Максима Лужанина [мужа] засудили на два года, и он сейчас работает в Управлении в УРО (Учетно-распределительный отдел), а она приехала, чтобы быть вместе или по крайней мере близко.