– Возьми, – я положил на ладонь мальчишки первую попавшуюся в кармане монетку. Пацан сжал ладонь, неторопливо, как Айлок, берущий сахар, и спросил:
– Менестрель, а у вас были ученики?
Под моим взглядом он опустил глаза. Я выждал секунду и ответил:
– Нет, и пока не намечаются. Мне известно, как ученики становятся менестрелями, на собственном опыте. Еще что-нибудь хочешь спросить?
Мальчишка колебался.
– А у вас есть песня для Айлока, менестрель?
Вот так меня еще никто не удивлял. Кроме Ириана, пожалуй. Я даже оглянулся, словно ожидая увидеть за спиной насмешливо ухмыляющегося гайда.
– Есть. Откуда ты знаешь? Айлок разболтал?
Глаза у мальчишки округлились.
– А… он умеет говорить?
Я загадочно улыбнулся. Всем нам в детстве хочется верить в чудеса. Шагнул было к выходу, но неожиданно для себя обернулся.
– Возможно, я передумаю насчет ученика. Когда ты станешь взрослым?
– Завтра! – выпалил мальчишка.
Мне оставалось только пожать плечами. Мой срок истекал сегодня, и даже сойди я с ума до такой степени, чтобы взять ученика, это уже ничего не меняло. Я развел руками.
– А когда вы придете снова? – крикнул вслед мальчик.
Я молча вышел из псарни. “Скажи, а когда опять тебя ждать? Не знаю, но, наверное, не скоро опять. Балладу я спел, но я должен узнать, как там, на самом деле…”
Что меня ждет, на самом-то деле?
Мечники у наружной стены пропустили меня без единого слова. Подсознательно я ожидал каких-то проблем, и выйдя на мощеную камнем дорогу почувствовал облегчение. Огромное красное солнце пылало сквозь редкую сеть облаков, ползло к зениту. Ветер стих, как всегда днем, и деревья вдоль дороги застыли, не дрожал ни один листик. Тихо, очень тихо, и беспамятные, шевелящиеся на полях, казались погруженными в воду. Айлок то бежал рядом с ногой, то вырывался вперед, проверяя подозрительные кусты.
Замок гайда Ириана стоит в горном кольце, не замкнутом лишь с запада, там и проходит дорога. Можно пройти и с востока, где горы пониже, но это скорее путь для смертника-террориста. Я предпочитаю нормальную дорогу, выстроенную беспамятными прежних поколений.
Горы вокруг очень высоки – три, а то и четыре километра. Где-то с середины на них лежат вечные снега, там нет ничего живого кроме зеркальных туров и диких грифонов. А если подняться до самых вершин, то просто не хватит воздуха для дыхания. Ириану это очень помогает в обороне долины…
К вечеру я был в узком ущелье, по дну которого петляла дорога. Поля здесь были полузаброшены – гайду не хватало беспамятных для обработки дальних земель. Хлеба росли самосевом, лишь осенью и весной самых бестолковых рабов отправляли собирать жалкий урожай. Дорога тоже пришла в запустение, камни вросли в землю, затянулись мхом. Зато на заставе, прикрывающей вход в долину, я увидел пять, а то и более семерок мечников, лениво упражняющихся в фехтовании. Меня провожали взглядами, но зазывать не пробовали. Менестрель сам решает, куда ведет его путь.