— У тебя талант к языку. Видишь, как хорошо ты стал говорить.
— Благодаря тебе, Вождь, твоему умению учить.
— А скажи мне, Таксист, сможет ли твое такси возить людей в нашем мире?
— Нет. Оно разбилось при падении. Наверное, в этом месте в моем мире земля была выше, чем здесь. Повреждены его мягкие лапы; да и на такой земле оно все равно не могло бы работать. Такси нужна ровная почва — как замерзшее озеро.
— Далеко на Западе можно отыскать такие края.
— Раз уж ты напомнил об этом, Вождь, в такси можно найти кое-что полезное: факел, дающий свет, но не греющий. Найдется и кое-что, чем можно украсить вигвам.
* * *
В тот самый вечер Маленький Медведь бегом возвратился из своего похода и, задыхаясь, сообщил, что стадо бизонов вступит на наши охотничьи земли к середине утра.
В ту ночь никто не мог толком заснуть. Предстояла первая охота, за долгую зиму все соскучились и мечтали о ней; мы сделали даже больше, чем нужно, ножей, стрел, дубинок, копий и так далее. Двое гостей к этому времени успели кое-чему подучиться; все привыкли, что среди нас чужаки.
Племя Пиу Хоков сделалось подобным напряженному луку. Мужчины улеглись спать снаружи вигвама.
Еще до рассвета я отправился будить охотников; им было достаточно звука моих шагов, и мне не нужно было говорить, чтобы они поднялись на ноги. Через какое-то мгновение все уже ожидали, взволнованно перешептываясь, возле вигвама. Маленький Медведь и Слепой Олень, как подобает проводникам, заняли свое место впереди остальных. Мы дали им чуть отойти и выступили следом, направляясь к тому месту, где стадо, по нашим расчетам, должно было оказаться на заре.
По дороге я обдумывал наставления, данные мною обоим новичкам. Самое безопасное место — среди тех, кто попытается отбить намеченного в добычу бизона от стада. Мы постараемся загнать его на скалы, а там самые сильные охотники набросятся на него с копьями.
— И запомните, — сказал я обоим, — никаких подвигов. Если мы упустим этого зверя, то найдутся другие. А раны мне не нужны. Иногда бизон не обращает внимания на крики загонщиков. Страх лишает зверя слуха и зрения. И если он не уступает тебе дорогу, то ты даешь ему пройти. Человеку бизона не остановить.
Таксист и Боб шли в нескольких шагах позади меня и негромко переговаривались. По большей части они пользовались нашим языком, кроме тех случаев, когда не знали нужного слова. Надо сказать, что обычно я вполне мог понять смысл чужих слов.
Теперь они ладили много лучше, — быть может, после того как пожили в нашем племени; ведь наши люди явно относятся друг к другу куда добрее, чем принято в народе чужаков. Кстати, Таксист заметил однажды, что в нашем языке слов много больше, чем в их, и по его мнению, тонкости смысла и ощущений лучше выражать на нашем языке. Он считает, так вышло потому, что мы целую зиму просиживаем в вигвамах и проводим за разговором больше времени, чем принято среди его людей.