— В тридцати метрах от тела, рядом с уходящим следом.
— Но почему именно там?
— Потому что там он ее бросил! Чего здесь неясного?
— Зачем он понес ее туда? Почему не бросил рядом с телом?
— Случайно. Не сразу сообразил, что она все еще у него в руке. А как заметил — так и выбросил. Не вижу здесь ничего странного.
— Возможно, ничего странного здесь и нет. Просто шаги очень уж размеренные, неспешные, как будто все шло по плану.
— И к чему ты опять клонишь? — Хардвик был раздражен, как человек, пытающийся удержать покупки в рваном пакете.
— Все в этом деле кажется очень взвешенным, спланированным, просчитанным. Я нутром чую, что местоположение каждого предмета что-то означает.
— Хочешь сказать, он отнес орудие убийства на тридцать метров и бросил его именно там специально?
— Мне так кажется.
— Но за каким хреном?
— Смотри, как мы на это реагируем.
— В смысле?
— Преступник уделил полиции столько же внимания, сколько Марку Меллери. Ты не задумывался, что неувязки в картине убийства — это часть игры, в которую он с нами играет?
— Не задумывался. По-моему, это притянуто за уши.
Гурни подавил желание поспорить с ним и вместо того сказал:
— Как я понимаю, капитан Род все еще считает, что убийца — кто-то из гостей?
— Да. Кто-то из психов в этой психушке, как он выражается.
— Ты с ним солидарен?
— В плане того, что тут все психи? Абсолютно. А насчет того, что кто-то из них убийца… ну, может быть.
— А может быть, и нет?
— Не знаю. Только не говори Родригесу, что я сомневаюсь.
— Кого он подозревает первым делом?
— Он подозревает всех наркоманов. Вчера он кричал, что этот институт духовного обновления — просто дурка для обдолбанных богачей, где никто за ними не присматривает.
— Не вижу связи.
— Между чем и чем?
— Какое отношение имеют наркотики к убийству Марка Меллери?
Хардвик сделал последнюю задумчивую затяжку, затем бросил бычок в кусты. Гурни подумал, что так поступать на месте убийства не следовало бы, даже после того как его прочесали вдоль и поперек, но за годы совместной работы он привык к такому поведению Хардвика. Поэтому его также не удивило, когда Хардвик подошел к кустам и растоптал тлеющий бычок ботинком. Это был ритуал, помогавший ему сообразить, что нужно сказать или чего не говорить. Когда бычок погас и погрузился на несколько сантиметров в землю, Хардвик наконец заговорил:
— С убийством это вряд ли как-то связано, зато имеет прямое отношение к Родригесу.
— Можешь рассказать больше?
— У него дочка в Грейстоуне.
— Это психбольница в Нью-Джерси?
— Ну да. Девка натурально сторчалась. Клубные наркотики, метамфетамин, крэк. Мозги замкнуло, и она попыталась убить свою мать. Родригес теперь считает, что каждый нарк виноват в том, что с ней такое приключилось. Он не способен мыслить рационально, когда слышит о наркотиках.