— Тише, тише, молодой человек. Послушайте меня внимательно. Я приехал сюда сегодня, потому что мне это показалось разумным. Вы хотите проверить все возможные версии — и я хочу того же. В худшем случае мы просто исключим всякое сходство между делами, но исключение версий — это часть работы, а не трата времени. Так что насчет моего времени не беспокойтесь.
— Спасибо, сэр. Я просто… ну, вам так далеко пришлось ехать и все такое. И я очень благодарен.
Речь Клэма стала чуть размереннее. Он был по-прежнему на взводе, но его уже не лихорадило.
— Кстати, о трате времени, — сказал Гурни, — может, посмотрим на место убийства?
— Давайте. Оставьте машину прямо здесь, поедем на моей. Дом жертвы в тесном райончике, там на машине едва проедешь, ничего не задев.
— Флаундер-Бич, что ли?
— Вы знаете Флаундер-Бич?
Гурни кивнул. Он был там однажды, в юности, на дне рождения подруги своей тогдашней девушки.
— Откуда же вы знаете? — удивился Клэм, поворачивая с парковки в противоположную от главной улицы сторону.
— Я вырос там недалеко, рядом с Сити-Айлендом.
— Охренеть. А я думал, вы с севера.
— Сейчас я живу на севере, — кивнул Гурни и сам удивился тому, как это прозвучало. Как будто это временное явление. При Мадлен он выразился бы иначе.
— В общем, там ничего не изменилось, это все те же трущобы с халупами. Когда прилив и небо чистое, можно даже подумать, что это настоящий пляж. А потом начинается отлив, появляется грязища, и сразу вспоминаешь, что ты в Бронксе.
— Так и есть, — согласился Гурни.
Спустя пять минут они остановились в пыльном переулке на участке, огороженном цепью, как и парковка у церкви. Раскрашенная вывеска гласила, что это пляжный клуб Флаундер-Бич и заезжать сюда можно только по пропускам. В нескольких местах вывеска была изуродована дробью.
Гурни подумал о вечеринке тридцатилетней давности. Он попытался вспомнить, не этой ли дорогой он тогда добирался. Перед глазами стояло лицо девочки, у которой был день рождения. Это была толстушка с хвостиками и брекетами на зубах.
— Припаркуемся здесь, — сказал Клэм, снова ссылаясь на забитые машинами улицы. — Ничего, если мы пройдемся?
— Господи, я что, по-вашему, совсем старик?
Клэм неловко рассмеялся. Они вышли из машины, и он поинтересовался:
— Сколько лет вы в полиции?
Не желая вдаваться в подробности об увольнении и неожиданном сотрудничестве по договоренности, он просто сказал:
— Двадцать пять.
— Это непростое дело, — сказал Клэм, как будто это замечание логически следовало из ответа Гурни. — Там еще много всего помимо ножевых ранений.