— Надо было его спрятать.
— Что надо было спрятать?
— Полицейские его забрали бы.
— Что бы они забрали?
— Они все забрали — его одежду, его часы, его бумажник, газету, которую он читал, стул, на котором он сидел, ковер, его очки, стакан, из которого он пил… все, все забрали.
— Но все же что-то осталось, да, миссис Шмитт? Осталось то, что вы сумели спрятать.
— Я не могла им позволить забрать его. Это был подарок. Последний подарок Альберта.
— Можно мне взглянуть на него?
— Вы его видели. Вон — сзади вас.
Гурни повернулся, проследив за ее взглядом, и увидел вазу с розовыми цветами на столике. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в вазе всего один пластмассовый цветок с таким крупным бутоном, что издалека он казался букетом.
— Альберт подарил вам этот цветок?
— Он собирался, — сказала она, помедлив.
— Значит, он вам его не подарил?
— Он не успел.
— Потому что его убили раньше?
— Я знаю, он хотел его отдать мне.
— Это очень важно для нас, миссис Шмитт, — мягко сказал Гурни. — Пожалуйста, расскажите мне подробно, что вы увидели и что сделали.
— Когда мы с Ионой вернулись домой из Центра Откровения, я услышала, что работает телевизор, и решила не мешать Альберту. Альберт обожал смотреть телевизор и не любил, когда кто-то ходил перед экраном. Так что мы с Ионой зашли через заднюю дверь, которая ведет на кухню, чтобы не мешать ему. Мы сели на кухне, и Иона съел на ночь мороженое.
— Долго вы сидели на кухне?
— Не знаю. Мы разговаривали. Иона очень интересный собеседник.
— О чем вы говорили?
— На любимую тему Ионы — страдания последних времен. В Писании сказано, что в последние времена будет много страданий. Иона всегда спрашивает, верю ли я в это и сколько будет страданий и каких именно. Мы много об этом говорим.
— Значит, вы говорили о страданиях и Иона ел мороженое?
— Все как обычно.
— А что было потом?
— Потом настала пора ложиться спать.
— И что же?
— И он вышел из кухни в гостиную, чтобы уйти к себе, но почти сразу вернулся. Он прямо пятился и показывал туда пальцем. Я пыталась спросить его, в чем дело, но он только пальцем показывал. Так что я туда пошла. То есть сюда, — сказала она, оглядевшись.
— Что вы увидели?
— Альберта.
Гурни подождал, пока она продолжит. Но она молчала, так что он уточнил:
— Альберт был уже мертв?
— Было так много крови.
— А цветок?
— Цветок лежал на полу рядом с ним. Он, должно быть, держал его в руке. Хотел мне дать, когда я вернусь домой.
— И как вы поступили?
— Я пошла к соседям. У нас нет телефона. Кажется, они и вызвали полицию. До того, как они приехали, я взяла цветок. Он же был для меня, — сказала она с внезапным детским упрямством. — Это подарок. Я его поставила в лучшую вазу.