– Не имею такой надобности, Антон. Я не с бодуна.
Он подошел к своему столу, выдвинул ящик и незаметно извлек связку ключей. Антон не обратил на это ровно никакого внимания.
– Да? Не с бодуна? – толстяк задумчиво почесал подбородок. – Не могу себе представить, как это – быть не с бодуна. Ты знаешь, мне кажется, что сейчас весь мир похмельем мучится.
– Ну так освежись.
– Уже, Леша, уже.
– И что?
– Ни хрена не помогло. Мне чтобы похмелиться, надо выпить столько же, сколько вчера.
– Ну так повтори дозу, – посоветовал Алексей. – Ты же сам все время говоришь: между первой и второй – перерывчик небольшой.
– Нельзя. Продержаться надо. Хотя бы до двух часов. Ты знаешь, что сегодня я устраиваю сабантуй?
– Это по какому же поводу?
– Мне, брат, сорок пять стукнуло, – вздохнул Антон.
– Поздравляю, – сухо произнес Алексей.
– В два часа поздравишь. Когда мы тут стол накроем. Все наши будут. И ты обязательно подгребай. Слышь, обязательно!
– Подгребу, подгребу…
Алексей вышел из ординаторской, осмотрелся. Тишь да гладь да Божья благодать. В это время те, кто может ходить, либо на анализах, либо на процедурах.
Он прошел по коридору, свернул в закуток и очутился перед железной дверью в хранилище медикаментов. Еще раз оглянулся, вставил бородатый ключ в замочную скважину.
Хранилище, небольшая комнатенка без окон, освещалось только мерцающей под потолком лампочкой. «Лишь бы не перегорела прямо сейчас, – подумал Алексей. – Вот это будет облом так облом!»
Вся комната была заставлена картонными коробками, кое-где из них торчали головки банок с физиологическим раствором и глюкозой. Алексей, лавируя между штабелями коробок, подошел к застекленному шкафу. Подергал ручку – заперто. И в связке, которую сжимал в своей ладони молодой кардиолог, нужного ключа не было. Да и не могло быть. От шкафа с ТАКИМИ препаратами ключ мог быть только, как минимум, у заведующего отделением.
Алексей осмотрелся. На полу, в самом уголке, валялась заскорузлая половая тряпка. Он метнулся к ней, схватил, брезгливо морщась, обмотал кисть правой руки. Вернулся к шкафу, резко выдохнул и нанес короткий, отработанный в спортзале удар кулаком в толщенное стекло.
Что-то хряпнуло (слава Богу, не кость), и стекло прочертила извилистая трещина.
С третьего удара обмотанного тряпкой кулака стекло капитулировало и звонкими осколками обрушилось на пол. Доктор отшвырнул тряпку, полез в утробу заветного шкафа.
Дрожащей рукой Алексей нащупал нужную коробку, прочитал: «ОМНОПОН». Двадцать двухкубовых ампул синтетического морфия. За одну такую коробку наркоман со стажем, не задумываясь, зарежет родную мать.