Комнату окутывал полумрак — свечи уже догорали. Йорманрих налил вина в кубок и плеснул немного на пол для цепного, который тут же вылакал лужицу. Лишь когда тот уселся на свое место, не показывая признаков отравления, Вождь отпил сам, затем протянул руку, выставив на всеобщее обозрение свои семь перстней.
— Видишь эти кольца, парень? В каждом из них — чья-то жизнь. Жизнь, похищенная мною у одного из моих врагов. Все они умерли медленной и мучительной смертью и заперты теперь здесь, в полосках металла у меня на пальцах. Все силы, высосанные из них, хранятся здесь и ждут своего часа. Человек, Финн, может, обманывая смерть, прожить девять жизней, одну за другой. Так было с моим отцом, так будет со мной. Но колец у меня пока только семь.
Дружина обменялась напряженными взглядами. Женщины позади зашептались, кое-кто из толпы привстал на цыпочки, чтобы разглядеть перстни. Серебряные черепа мерцали и переливались в пропитанном наркотиком воздухе; один словно подмигнул Финну, кося пустой глазницей. Юноша прикусил губу и почувствовал в пересохшем рту вкус кета. Он был соленым, как кровь, в глазах от него переливались радужные пятна. У Финна взмокла спина — в комнате стояла нестерпимая жара. Со стропил посверкивали глазки крыс, летучая мышь выпорхнула из темноты и тут же снова спряталась. В углу, никем не замеченные, копошились в куче зерна трое ребятишек.
Йорманрих тяжело поднялся на ноги. Его исполинская фигура на целую голову возвышалась над толпой. Он взглянул на Финна сверху вниз.
— Тот, кто верен своему Вождю, не задумываясь, отдал бы ему жизнь этой женщины.
Иного выхода теперь не было. Финн посмотрел на Маэстру — та, бледная и как-то сразу осунувшаяся, смотрела на него.
— Жизнь женщины, Вождь? — нарушил тишину спокойный голос Кейро. — Слабого, беспомощного создания, подверженного прихотям и капризам?
Беспомощной она вовсе не выглядела, скорее разъяренной. Проклятье, почему она со слезами не умоляет о пощаде?! Как бы услышав его мысли, Маэстра склонила голову, и все же достоинство так и сквозило в каждом дюйме ее тела.
— Не слишком завидный трофей, — небрежно махнул рукой Кейро, — но, если ты так желаешь, она твоя.
Финн пришел в ужас — открыто дразнить Йорманриха было просто безумием, никто не отваживался на такое, никто не смел поднимать его на смех. Не так уж он одурманен кетом, чтобы не заметить выпад против себя: «Если ты так боишься смерти», «Если тебе так отчаянно нужна ее жизнь». Некоторые поняли намек — Амоз и Зома обменялись едва заметными ухмылками.
Йорманрих грозно сверкнул глазами, глядя на Маэстру, но встретил не менее яростный взгляд. Сплюнув красным, Вождь потянулся за оружием.