— Вы что, оглохли?! Остановитесь, остановитесь же!
Движение даже не замедлилось. Грохот стал невыносимым. Финн кричал, бился и рвался из последних сил, чувствуя неотвратимо близившийся мучительный конец. Повозки надвигались, увеличиваясь в размерах, заслоняя собою весь мир, грозя вот-вот перемолоть его тело.
Вдруг Финн вспомнил — светильник! Крохотный, но все же. Кейро еще проверял, на месте ли он. Ухватившись за цепь, Финн повернулся набок и запустил руку под одежду. Напрягая мышцы, чувствуя, как сводит запястье, он пытался дотянуться до своего спасения. Наконец пальцы коснулись узкой холодной трубки.
Гул повозок сотрясал его от головы до ног. Финн поспешно выхватил светильник, но не удержал в руках и выронил. Тот откатился в сторону — недалеко, но рукой все же не достать. Выругавшись, он весь изогнулся и все-таки ухитрился нажать на него подбородком.
Сверкнул лучик света. Финн с облегчением вздохнул, но повозки двигались все так же неумолимо, хотя он был уверен, что его заметили. Не могли не заметить: в громыхающей тьме огромного зала светильник сиял яркой звездой. Финн чувствовал, что Инкарцерон сквозь хитросплетения своих залов, галерей и лестниц наблюдает за ним, что ему известно о грозящей юноше опасности, но он и не подумает вмешаться. В грохоте повозок ему слышался хриплый хохот Узилища.
— Я знаю, ты видишь меня! — в отчаянии заорал Финн.
Колеса в рост человека с пронзительным скрипом катились по желобкам, выбивая фонтаны искр. Вскрикнул высокий детский голос, и Финн с громким стоном сжался в комок, зная, что все кончено, что план провалился. Визг и скрежет тормозов ударил в уши, казалось, пронзил насквозь.
Колеса все надвигались, увеличиваясь в размерах. Они уже нависали над ним.
И остановились.
Финн не мог пошевелиться, весь обмякнув от пережитого ужаса. В круге света ему была видна лишь заклепка величиной в кулак у поблескивавшего смазкой железного обода.
Откуда-то сверху прозвучал голос:
— Как твое имя, Узник?
Финн кое-как поднял голову. В темноте вокруг виднелись смутные силуэты нескольких фигур, лица которых скрывали капюшоны.
— Финн. Меня зовут Финн, — едва прошептал он и сглотнув, продолжил чуть громче: — Я уж решил, вы не остановитесь…
Послышалось неясное бормотание, потом кто-то сказал:
— По-моему, он из Отребья.
— Нет! Прошу, помогите мне подняться! — Никто не ответил ему, не двинулся с места. Набрав побольше воздуха, Финн с трудом произнес: — Эти, из Отребья, напали на наше Крыло. Моего отца убили, а меня бросили здесь на произвол судьбы. — Сжимая ржавые звенья цепи, он пытался унять бешено стучавшее сердце. — Умоляю, сжальтесь надо мной.