– Как крестьяне из центра Руси могли попасть поганым в рабство?
– Хан Узбек дал Ивану Даниловичу свой тумен, вот они и уводят людей в оплату за ратный труд.
– Помоги мне в долях разобраться, я подобному счету не обучен, – смущаясь, попросил Норманн.
– Здесь простая арифметика, – поглаживая бороду, ответил Выг. – Вот получат купцы откуп за крестьян, разделят его на двенадцать долей, одну оставят себе, остальные пришлют с оказией тебе.
– Это что же, с похода в Персию они пришлют мне треть всей выручки?
– Ну да, как договорились. Расторгуются от Рязани до Новгорода, глядишь, по весне привезут злато-серебро.
– Интересный расклад! Спасибо! Ты с воинами поговори, хвастовство должно иметь свои пределы.
– О чем ты? Мы знатно побили поганых, хорошую добычу взяли, о подобном грех не похвалиться!
– Привирать зачем? Придумали каких-то сгоревших шаманов.
– Это на торгу говорят, нету здесь нашей выдумки! И про смерть хана Узбека торг шумит.
– Вот выдумщики! – восхитился Норманн народной фантазии.
– То правда! Никто не будет шутить с такими новостями, позора потом не оберешься!
– Сорока на хвосте принесла? По реке нас никто не обгонял, а пешим и подавно вперед нас не прийти.
– Земля слухами полнится, а весточка всегда быстрее ветра летит.
– Конечно, из Астрахани по радио передали! – фыркнул Норманн.
Однако весть об учиненном погроме стойбищ, богатых трофеях и смерти хана Узбека убежала далеко вперед. Флот возвращался чуть ли не под рукоплескания крестьян и салюты приволжских крепостей. Когда подошли к броду у Малого Китежа, местные дружинники помогли перегрузить карфи и расшивы. Никто словом не попрекнул за весенний разбой, а на прощание поделились свежей рыбкой и горячими, прямо из печи, хлебами. Правда, и корабелы отдарились колбасами да балыками, уж больно надоела всем мясная диета. У Ярославля наперерез каравану смело вышла одинокая лодка и сразу повернула к драккару, на котором шел Норманн.
– Будь здрав, князь Андрей! Я воевода Судила Микульчич с поклоном от князя Василия Давыдовича.
– И мой поклон передай своему князю! – вежливо ответил Норманн.
– Простил он твою обиду, что мимо прошел, в гости не заглянул по-родственному. Теперь-то понятно, ты по ратному делу поспешал.
– Каждый час был дорог, с полной водой хотел Итиль пройти.
За нейтральным ответом Норманн пытался скрыть свое недоумение. Какие у него могут быть родственные отношения с местным князем? Да никаких нет и не может быть! Уж новгородская родня обязательно об этом оповестила бы, слишком важная фигура, про такую не забывают. Вероятнее всего, это форма обращения, типа все князья – братья и так далее.