– Василий Давыдович просит не обходить его дом стороной, в гости ждет с рассказами, как в Персии воевал.
– Мы не трогали персов, – буркнул Норманн.
– Не скромничай, от людей не скроешь правды. Всяк знает, как ты обчистил берега Хазарского моря.
– Было немного.
– Братцы! – Воевода обернулся к своим гребцам. – Князь Андрей Федорович называет это «немного»! – И театрально указал на огромный караван груженых судов.
В ответ вместе со смехом и шуточками послышались просьбы:
– В другой раз ты про нас не забудь! Нам и малой толики хватит!
– А за что ты хана Уйгура на куски порубил, а весь род Увека под корень извел? – наклонившись через борт, спросил Судила Микульчич.
– Покориться не захотели.
– Ох и крут ты, князь! Даже гнева Ивана Даниловича не забоялся! А может, и правильно?
– Правильно или нет, а сделанного не вернуть.
– Слух пошел, будто род Узбека за Сарайчик откочевал, где схлестнулся с башкирами.
– Мне без разницы, с кем степняки воюют, лишь бы сюда не лезли.
– Правду говоришь. Тверь духом воспрянула, Суздаль вздохнул, да и наш князь дружину готовит.
– На Литву собираетесь?
– Зачем она нам? Еще неизвестно, кому хан Курдюмбек свои тумены даст.
Норманн как-то забыл о междоусобице князей и бесконечной сваре за главенство.
– Забоялся московский князь, – продолжил ярославский воевода. – Литва пограбила Торжок, а он вдогонку только ополчение послал.
– А что отец? – спросил Норманн и осекся, непривычное слово выскочило само собой.
– Федор Данилович рвет и мечет, грозит Москве, обещает призвать литовского князя Нариманта.
– Здравый смысл в этом есть, Литва прекратит набеги на новгородские земли.
– Так-то оно так. Я вот что к тебе прибежал, князь Василий Давыдович с тобой своих сестер посылает.
– Это кого же?
– Марию Давыдовну и Ульяну Давыдовну. Мы, как заслышали о твоем возвращении, так и начали готовиться.
– Это княгиня Курбская и княгиня Романова? – переспросил Варуч.
– Они самые, больше некому быть. Ты князь Милу не обижай, любит Василий Давыдович свою племянницу.
Когда поравнялись с городом, от берега отвалили три ладьи, две из которых с вооруженными дружинниками. Впрочем, Норманна они не заинтересовали, при столь большом караване попутчики не помеха. Вот заявление о родстве и какой-то неизвестной Миле не могло не насторожить.
Мимо Белозерска проходили после полудня. На берегах реки толпился народ. Женщины махали платочками, а мужчины скандировали здравицу. Несколько ушкуев приткнулось к берегу, видимо, корабельщики приметили друзей или родственников и захотели похвастаться боевыми успехами. Разглядывая людей, Норманн увидел открытую коляску, в которой сидели Евфросиния Давыдовна с дочкой Анастасией, видимо, встречали ярославскую родню. Вспомнилась экскурсия по княжеским закромам с демонстрацией небогатых украшений.