За вершиной холма расстилалось широкое, под паром, поле, которое пересекала небольшая речка, вероятно приток Десны. Партизан следовало нагнать как раз перед речкой.
Теперь коммандос усилили внимание, строго соблюдали дистанцию друг от друга, держали оружие наготове. Что касается Ковалева, то он быстро продвигался к месту сбора, немного досадуя на отставание от графика движения. Но так же как и его партизаны, он не мог избежать соблазна рассказывать о разгроме немцев во всех деревнях, которые они проходили.
По обыкновению, егеря разделились на три группы: первая, увидев партизан, открыла огонь.
Речка находилась примерно в восьмистах метрах, когда немцы атаковали арьергард Ковалева.
Услышав первые очереди, Ковалев понял, что дело плохо. Мгновенно он нашел правильное решение: пожертвовать арьергардом и отступить к реке, избавившись по необходимости от всего того, что обременяло, и как можно скорее.
Яковлев повторял ему много раз, что отход не трусость, когда отряд не готов к бою.
Он сражался не на фронте, но участвовал в необычной войне, где дела и люди становятся важнее боя, может быть, героического, но бесполезного. После ночной нервотрепки партизаны ощущали усталость и отупение. Решение Ковалева избавляло их от страха. Это был бросок к реке.
У партизан арьергарда не было времени на раздумья: они стреляли столько, сколько могли, но без особого результата и были быстро окружены.
Другие егеря устремились к реке, спотыкаясь во время бега о брошенные вещи, стреляя по теням. В ходе преследования были убиты четверо партизан. Однако Ковалев, хотя и раненый, добрался с остальными товарищами до реки и бросился в ледяную воду. Из десяти окруженных партизан шестеро застрелились, четверых других допросил Густав Хальгер.
Они стояли с руками за головой, отвечая односложно. Один немец бил их по почкам прикладом. За ним последовали товарищи, но им помешал Хайнц.
Хальгер различал имена Мясенко, Яковлева, Ковалева. Но по общему согласию пленные значительно преувеличивали численность партизан.
Гюнтер с невозмутимым выражением лица наблюдал сцену и ожидал неизбежной развязки. Он внимательно изучал лица четверых русских. Кто из них не выдержит? Хайнц задавал себе тот же вопрос и остановил взгляд на худеньком парне, чья белизна кожи контрастировала с бронзовыми загорелыми лицами других партизан. Этот, конечно, долго не продержится, как остальные партизаны.
Унтер Байер подошел к одному из пленных, поставил его на колени и выстрелил в голову. Через мгновение Манфреду хотелось завыть. Одним толчком Байер вывел вперед другого партизана и снова выстрелил. В этот момент паренек с белой кожей закричал. Его последний товарищ хотел заставить его замолчать, но Хайнц тут же его пристрелил.