Потом подошли подкрепления, и Клаус с егерями, которым здесь делать было нечего, отправились на запад искать следы партизан. Пришлось расстаться с лошадьми и санями, которых оставили под охрану солдат и одного егеря.
Клаус руководствовался отметками огневых точек, сделанными офицером. Снег, еще мягкий, проваливался под ногами, и это сильно затрудняло движение. Менее чем через километр передовой дозорный дал знак, что обнаружил странную вещь. Егеря рассредоточились и начали медленное продвижение.
Перед уходом партизаны взяли на себя труд оставить большое полотнище, на котором корявыми буквами было написано: «Сталинград».
Хайнц схватил автомат и дал длинную очередь.
Клаус пытался определить маршрут партизан по карте, разостланной перед ним. Они должны были снова уходить в те проклятые болота, которые егеря обнаружили осенью.
Клаус с пятнадцатью егерями был абсолютно не готов углубиться в этот район, особенно днем. После некоторых колебаний он обратился с просьбой к полковнику Брандту дать приказ о возвращении.
В двадцати минутах хода отсюда находилась деревня. Клаус решил пройти к ней. Не видя никого на главной улице, егеря начали проверять избу за избой. В каждом доме грелась семья, и при виде солдат все ее члены становились спиной к стене и поднимали руки вверх. Клаус и Курт Рейнхардт, войдя в один дом, с удивлением увидели, что все члены семьи выстроились не у печки, но сгрудились на некоем подобии старого ковра в углу дома.
Стонала одна женщина, и Клаус, несколько заинтригованный, подошел ближе. Очевидно, происходили роды, и развязка была близка.
Пожав плечами, он собрался уходить, но внезапно обернулся и посмотрел более внимательно. В тот же момент рядом с ним оказался Рейнхардт.
— Выстрелы из деревни Воржны, — пробормотал себе под нос Клаус. — Рейнхардт, сбегай приведи ко мне двух-трех парней.
Через несколько секунд на подмогу прибыли Людвиг и Ха-Йот. Рейнхардт выгнал всех обитателей дома наружу, сорвал ковер, на котором была оставлена женщина, и, как ожидалось, они увидели крышку погреба.
— Можешь идти, Рейнхардт. Они наверняка не станут прятать в этой крысиной норе крепких парней.
В сырой темноте подполья лежали пять человек, видимо тяжело раненных. Их вытащили без особой осторожности. Последним оказался немецкий солдат. Он был связан.
Клаус быстро осмотрел его. На плече солдата виднелась загноившаяся рана, должно быть, он потерял немало крови. Партизаны, зная о том, что их преследуют немцы, избавились от этого балласта, затруднявшего их движение. Пленник, очнувшись в норе, стал кричать от страха. Русские же раненые упорно молчали.