Торак лежал между ними. Ренн видела, что грязная одежда Эостры касается его лица. На горле у Торака билась жилка. А само горло казалось таким уязвимым, таким беззащитным…
— Тебе его не заполучить! — сказала она, в упор глядя на Эостру.
Ужасная маска наклонилась еще ниже; теперь она была невыносимо близко от лица Ренн, и волосы колдуньи цвета старой золы мазнули ее по щеке. Запах разложения окутал ее.
— Считай, что этот мальчишка с блуждающей душой уже пропал, — сказала Эостра.
Ренн неотрывно смотрела в безжалостные разрисованные глаза колдуньи, и ужас все сильнее сжимал своими кольцами ее сердце, убивая последнюю надежду.
Вскрикнув, она заставила себя отвести взгляд от Эостры и увидела, как рука Пожирательницы Душ с силой сжала набалдашник посоха. Вблизи плоть колдуньи казалась зернистой и твердой, как гранит, а ногти на руках больше походили на хищные когти и были синеватого цвета, как у трупа. Сквозь сжимавшие набалдашник пальцы пробивался яркий кровавый отблеск. Огненный опал!
— Его час почти настал, — промолвила Та, Что В Маске.
Ужас пронзил сердце Ренн, точно острога пойманную рыбу:
— Ты не можешь этого знать!
— Эостра знает все. Мальчишке от нее не спастись.
Одна ее покрытая перьями рука вдруг странным образом вытянулась до самого костра; выпустив когти, Эостра принялась рыться в золе, которая отчего-то стала похожа на истолченные кости. Набрав золы в горсть, она стала сыпать ее на незащищенное лицо Торака, и зола с каким-то странным шипением заполняла ему рот, засыпала глаза…
— Нет! — вскрикнула Ренн, но по-прежнему была не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.
— Эостра высосет из его тела всю силу. Она пожрет все его души, даже его Нануак, а то, что останется, выплюнет в бесконечную ночь.
— Нет!
— Эостра отнимет у него блуждающую душу и сможет без конца менять обличье, переходя из одного существа в другое в течение многих столетий. Она победит смерть. И все живое склонится перед ней, живущей вечно. Да, Эостра будет жить вечно!
— Нет! — пронзительно вскрикнула Ренн. — Нет, нет, нет, нет, нет!
И вдруг жилище наполнилось оглушительным шумом. Закричали люди. Залаяли собаки.
— Ренн! — Торак кричал, склонившись над ней. — Проснись!
Но она продолжала пронзительно кричать:
— Нет! Нет! Тебе его не заполучить!
Филин, сидевший на краю дымового отверстия, в последний раз глянул на нее, гневно сверкнув очами, потом расправил крылья и улетел в темноту.
* * *
— Тебе что-то приснилось? — спрашивал Торак. — Да говори же, Ренн! У тебя снова было видение?
— Нет. Она приходила на самом деле.
— Но ее же здесь не было!