Рисса посмотрела на вожака, вышагивающего по прогалине, и сощурила глаза.
— Ты просто хочешь поквитаться с верховными волками! Ты хочешь, чтобы она погибла! — обличающе произнесла волчица, и никому не пришлось спрашивать, о ком речь. Рисса подошла к Рууко и коснулась носом его щеки. — Тебе известно решение, спутник. Ты не можешь нарушить волю Яндру и Франдры.
— Верно. Но тогда я рискую прогневить Древних. Ты ведь знаешь, что волки Широкой Долины обязаны сохранять чистоту крови, иначе грозит беда. Если оставить полукровку в живых, то Древние, чтобы погубить всю дичь, могут наслать засуху или мороз, а то и чуму. Легенды говорят, такое случалось. — Вожак невесело покачал головой: — И чем нам помогут Франдра и Яндру, если о щенке, рожденном от чужака, узнают прочие верховные волки? Или прочие стаи в Долине? У верховных волков своя жизнь: не всякое их повеление идет нам на пользу. Я не хочу, чтобы моей стае пришлось худо.
Веррна, волчица со шрамами, самая сильная в стае после Рууко и Риссы, ступила вперед.
— Когда волки Гнилого Леса оставили в живых целый помет полукровок, стая Скалистой Вершины вырезала их всех, от вожака до щенков! И верховные волки лишь стояли и смотрели! — Она резко обернулась ко мне. — А эту не спрячешь — на ней проклятая метка, дурной знак!
Рисса даже не повела головой в сторону Веррны.
— Самых маленьких волчат можно нести, если они устанут по дороге.
— Никаких «нести»! — отрезал Рууко. — Щенку, которому не под силу переход, нечего делать в стае. Если Лунная Волчица назначила полукровке выжить — пусть выживает.
— Рисковать жизнью моих щенков ради твоей гордыни? — огрызнулась Рисса. — Не позволю!
— Не ради гордыни, Рисса, ради сохранения стаи. Выходим завтра с рассветом.
Рууко нечасто осмеливался приказывать или угрожать своей волчице, хотя и не скрывал, что считает себя главнее. Рисса, ослабленная выкармливанием детенышей, сейчас уступала вожаку в силе: вздумай она затеять поединок — победить ей не удастся.
Голос Рууко смягчился.
— Еще смолоду мы знали, Рисса, что обязаны чтить заповедь — каких бы жертв это ни стоило. — Я никогда прежде не слышала печали в его голосе. Интересно, о чем он…
Рисса надолго задержала взгляд на вожаке, затем обернулась и пошла прочь. Уши и хвост Рууко, глядящего ей вслед, постепенно опустились.
Ранним утром следующего дня стая выступала в путь. Пока остальные волки исполняли положенный перед дорогой ритуал, Рисса стояла в стороне и лишь наблюдала, как они с приветственным подвыванием теснятся вокруг Рууко и тянутся носом к его морде и шее, а вожак в ответ касается головой их шей и плеч, стараясь лизнуть подставленные морды.