Г.К. Почему бы вам не признаться, что так оно и есть?
Г.Б. Как?
Г.К. Почему бы вам не признаться, что вы подвозили Хелену Андерсен и ее дочь в своей машине?
Г.Б. Не подвозил.
Г.К. Это же не преступление — подвезти мать с ребенком.
Г.Б. Конечно. Какое же это преступление.
Г.К. Тогда скажите.
Г.Б. Что сказать?
Г.К. Скажите — да, подвозил. Подвозил мать с ребенком. Они были у вас дома.
Г.Б. Они не были у меня дома. В моем доме только я дома.
Винтер тщетно пытался истолковать выражение опущенного лица Бремера. Что-то такое в глазах… похожее выражение было у его сестры. Тусклый блеск без всякой глубины… но что-то еще… Страдание? Горе? Знание чего-то запредельного? Страх? Тусклый, сухой блеск, словно два маленьких, почти пересохших озера.
Грета Бремер сидела в гостиной, а помощница вышла в прихожую и откровенно ожидала начала разговора. Двери не было, и ему не хотелось просить любопытную даму уйти в кухню и закрыть за собой дверь.
Грета выглядела еще более болезненно, чем в тот раз. Может быть, потому, что уже стемнело и лицо ее освещал торшер с откровенно слабой лампой.
— Что вам нужно? Почему вы вламываетесь?
— Только пара вопросов о вашем брате.
— Он всегда выходит сухим из воды. Вы же знаете его историю.
— Какую историю?
— Вы же все нашли в архиве.
Она посмотрела как-то странно — то ли на него, то ли на свою помощницу, почти не заметную в полутьме прихожей.
— Нашли, — сказал Винтер. — Но есть кое-какие… — Он подождал, пока мимо дома пройдет трамвай. — Есть кое-какие вещи…
— Какие еще вещи?
— Вы, например, знаете, что Георг часто ездил в Данию?
— В Данию? Что ему делать в Дании?
— Я прошу вас вспомнить, когда он ездил в Данию…
— А мне и вспоминать нечего. Я такого не знаю.
— Не сейчас… двадцать пять — тридцать лет назад.
— Откуда мне знать, куда он тогда ездил? Дома грабил, вот что он тогда делал. И в этом роде.
— В каком смысле — «в этом роде»?
— Не знаю… вы, наверное, знаете.
— Я спрашиваю вас, фрекен Бремер.
— Дома он грабил.
— В Дании?
— Вам лучше знать.
— Почему это?
— Вы полиция, вам и знать.
Суд не нашел оснований для содержания Георга Бремера под стражей.
— Свободный человек в свободной блядской стране со свободным блядским судом, — прокомментировал это решение Хальдерс. — Им бы съездить в его логово, может, что-нибудь до них и дойдет.
Винтер никогда до этого не замечал, что у Хальдерса такие большие глаза.
— Судья принял решение сам, — сказал Рингмар.
А Винтер промолчал. Что-то его мучает, подумала Анета Джанали.
— Я видел, как он выходил из суда, — продолжал Хальдерс. — Даже ни на кого не посмотрел. Что будем делать дальше?