— Я и брал-то тебя лишь по просьбе Ираклия Эдуардовича… Что же ты, братец, а..? Совсем дурак, что ли? Думаю, теперь здесь не уживешься… Иди, пораскинь мозгами… и благодари Бога, что дешево отделался. А то… мы тебя в следующий раз самого освидетельствуем… и по статье… по статье…
Но уволился Сергей по собственному желанию. Развелся и вернулся в родной город, в старую квартиру. Урок развитого социализма и семейной жизни был получен отменный и запомнился на долгие годы.
Вскоре пришло и настоящее горе — умерла мать. Случилось это совершенно неожиданно. Как тихо жила, точно так же незаметно и ушла из жизни. Ни на что не жалуясь, никого не кляня. Просто однажды утром не проснулась. Даже черты ее лица почти не изменились.
Скромные, малолюдные похороны… Могила рядом с отцовской…
Поиски работы…
— Ну почему же нигде не берут? Ведь во всех городских больницах нужны хирурги!
Разгрузка вагонов, тяжелый, не по его здоровью труд. Но выбирать не приходилось.
Месяцы депрессии… Когда восходящее солнце уныло, а ночи и вовсе непереносимы… У самой, самой последней черты… Существует лишь одно место, где, уединившись вдали от жестокого мира, можно обрести хоть на пару часов душевное равновесие и покой. Река и удочка! Вот приют счастливого забвения…
Внезапная разгадка секрета его ненужности. Однажды хмурым осенним днем, отведя его чуть в сторонку, знающий человек из горздравотдела многозначительно шепнул:
— Вся твоя беда, Сергей, — в прошлых семейных грешках. Бывший тесть постарался. Волчий билет. Можешь не ходить. Никто не возьмет. Связываться не хотят. Боятся за свои места…
Но опасаться осторожным администраторам нужно было не Краевского. Ветер перемен жесткой метлой вымел самых не-удачливых из насиженных кресел. Пришла иная пора. При переделе сфер влияния кто-то поднялся ввысь, а кто-то, совершенно неожиданно для себя, остался у разбитого корыта, да еще и по уши в дерьме. Не успел наворовать, будучи у кормушки, — пеняй на себя. Таков закон перестройки и новой демократии. Не повезло и Ираклию Эдуардовичу: поставил на выборах не на ту лошадку — и все… Прогорел… Пенсия…
И сразу — о счастье! — можно выбирать больницу по вкусу. Везде берут! Только, как оказалось, радовался рано… Законы-то остались волчьи. На зарплату не прокормишься. Петлю сменил на рабское ярмо. И тянуть его тяжко, и бросить нельзя…
Вот так! А сознание-то вроде проясняется. А ну-ка! Надо постараться вспомнить, как его угораздило вляпаться в столь мерзкую историю.
Ну почему он так и притягивает к себе всяческие неприятности? На роду написано, что ли?