Монотонный стук колес баюкает, предлагает немного помечтать, сидя с закрытыми глазами, о чем-нибудь приятном. А они-то, заветные желанья, с годами изменились мало. Все те же…
Вот и долгожданная остановка. Сразу за ней — довольно крутой спуск с насыпи и незаметная тропинка, которая, петляя, уводит в сосновый лес.
После затхлого воздуха вагона запах хвои оглушает. А затем будоражит, дарит наслаждение… Словно наркотик… и не можешь, никак не можешь надышаться. Голова идет кругом, но, слава Богу, не долго. Идти легко. Под ногами приятно пружинит мягкая подстилка. Ветерок шалит лишь в верхушках деревьев. Внизу царит пронзительная тишина. Любой посторонний звук кажется здесь неоправданно громким. Вот где-то вдали застучал дятел, но можно подумать, что он рядом. Под ногой неожиданно хрустнула сухая ветка, и этот звук испугал белку. Рыжей молнией проказница метнулась на верхушку ели и оттуда с любопытством взирает на одинокого рыболова, пробирающегося к опушке. Как ни торопился Сергей, но все же остановился полюбоваться белкой. Почувствовав посторонний взгляд, она неуловимым движением скрылась из виду.
За опушкой небольшая лиственная посадка тесно жмется к берегу реки. А еще чуть дальше, за поворотом, там, где в воде лежит дерево, — его излюбленное место.
Ничто не предвещало беды. Но именно в этот миг все и началось. Равномерное течение бытия лопнуло, словно мыльный пузырь, подло нарушив все законы логики и причинно-следственные связи, вывернув на изнанку привычное восприятие окружающего мира.
За колючим кустарником раздался сдавленный стон.
Сделав несколько осторожных шагов и отодвинув жалящие ветви, Сергей увидел мужчину средних лет. Он сидел прислонившись к дереву спиной в двух-трех метрах от тропинки. В глаза бросилось его мертвенно-бледное лицо и немного приоткрытые губы, на которых ярко алела кровь. Скопившись, она тонкой струйкой сбегала по подбородку и капала на грудь, пропитывала куртку и светлую рубаху.
Вздрогнув, Сергей расцарапал о колючки ладонь и, отдернув руку, пару секунд разглядывал ранку, размышляя над тем, как лучше поступить. Пожалуй, самым разумным было пройти мимо, навек похоронив увиденное в глубинах памяти. Да вот только как жить дальше с таким грузом на сердце? Совесть заест. Несговорчивая она, ох и несговорчивая! Да и профессиональная этика обязывает.
Тяжело вздохнув и безнадежно махнув рукой, Сергей стал искать проход в кустарнике. И вот он уже склонился над раненным. О Боже! У того в груди торчал кинжал. Да еще какой! Поистине ювелирная работа. Такому оружию место в музее, а не в целлофане рядом с другими уликами! Рукоятка невольно приковывала взгляд. Тонкая витиеватая работа по благородному металлу, скорее всего серебру, удивительным образом сочеталась с вкраплениями драгоценных камней. Чудеса да и только! Отпали всякие сомнения — произошло нечто из ряда вон выходящее и к тому же весьма и весьма скверное.