— На наших дорогах лавин не бывает, — нахмурился Рюстов, которому очень не нравилась эта веселость.
— О, нет, нечто подобное случилось недавно в долине, — вмешался Эдмунд. — Уверяю вас, положение было очень опасным. Я был очень счастлив предложить фрейлейн Гедвиге свою помощь.
— Но, граф, ваша помощь выражалась лишь в том, что вы почти все время стояли на подножке кареты, — насмешливо возразила девушка. — Ваш молчаливый спутник вызволил нас из беды. Он, — она немного замялась, — конечно, не приехал с вами.
— Освальд не знает, что я как раз сегодня поехал в Бруннек, — сознался Эдмунд. — Он, несомненно, будет упрекать меня за то, что я лишил его счастья…
— О, пожалуйста, не трудитесь убеждать меня! — перебила его девушка, делая недовольную гримасу и надменно закидывая голову. — Я уже достаточно познакомилась с вежливостью вашего двоюродного брата и совсем не горю желанием возобновить наше знакомство.
Эдмунд не обратил внимания на раздраженный тон этих слов. Он находил вполне естественным, что забыли об угрюмом необщительном Освальде, в то время когда он, граф Эттерсберг, расточал всю свою любезность и делал это с такой непринужденностью, что его обаянию поддался даже Рюстов. Правда, он противился этому изо всех сил, старался сохранить свое недовольство и различными едкими замечаниями давал понять это, но ни то, ни другое ему не удавалось: и характер, и внешность молодого графа с каждой минутой все больше и больше захватывали его. Эдмунд старался уничтожить создавшееся против него предубеждение; он блистал остроумием, очаровывал разговором и был бесконечно любезен. Недружелюбно настроенный помещик был побежден раньше, чем отдал себе в этом отчет; под конец он совсем забыл, с кем имеет дело, и когда, наконец, Эдмунд собрался уходить, случилось нечто невероятное — Рюстов проводил его и на прощанье даже пожал руку.
Он опомнился лишь возвратившись в комнату, и к нему вернулось прежнее раздражение. Когда же помещик увидел, что Гедвига, стоя на балконе, отвечала на прощальный привет графа, буря разразилась вовсю.
— Ну, это переходит всякие границы. Такую наглость мне еще не приходилось встречать! Этот граф запросто является сюда, разыгрывает сплошную любезность, к процессу относится как к пустяку, говорит о соглашении, о дружеских чувствах, о чем угодно, очаровывает своими манерами, так что не успеваешь опомниться… В другой раз я этого не допущу. Если он пожалует снова, я прикажу ответить, что меня нет дома.
— Ты этого не сделаешь, папа, — сказала Гедвига, подойдя к нему и ласково обнимая за шею. — Для этого он слишком понравился тебе самому.