— Я не в обиде, ведь сам захотел вам о жизни своей поведать. Никому до вас о том не сказывал. Выговорился — чуть легче стало. Вы уж не взыщите, что вместо веселого застолья — эвон что вышло.
— Ты, Василий Алексич, не оправдывайся. Разве есть твоя вина в том, что теперь, почитай, всякий пир тризной оборачивается. Ясным днем‑то и на трезвую голову крепятся все, а захмелеют, тут боль из‑под спуда и вырывается. Не раз я тому свидетелем был, — сказал князь.
— Прав ты, Михаил Ярославич, — везде так, — подтвердил воевода, и все согласно закивали.
— Однако, друзья, пора и честь знать. Вон за окном темень уже. Хозяину отдыхать пора, да и нам тоже отдых нужен, — сказал князь, поднимаясь с лавки. — Завтра, если Бог даст, хочу город объехать. Так что поутру жду тебя, Василий Алексич, у себя.
Они вышли на крыльцо, полной грудью с удовольствием вдохнули морозный воздух и, только спускаясь по лестнице, обратили внимание на то, что метель, которая сегодня нарушила планы князя, прекратилась. На землю тихо опускались редкие снежинки, в высоком небе ярко светила луна.
У крыльца холопы посадника держали под уздцы нетерпеливо топтавшихся на месте коней князя и его спутников, а у ворот, поджидая Михаила Ярославича, уже сидели в седлах прибывшие с ним гриди. Распрощавшись с хозяином и хозяйкой, вышедшими проводить гостей, всадники выехали за ворота.
Обратный путь занял гораздо больше времени. Примеру князя, который пустил своего Ворона шагом, не могли не последовать и все остальные. В лунном свете окрестности выглядели совсем иначе, чем днем, когда князь и его спутники, подгоняемые колючим ветром, мчались к дому посадника, ничего не замечая на своем пути. Теперь все с любопытством оглядывались по сторонам. Только Василько, отстав от воеводы и князя, понурив голову покачивался в седле, ни на что не обращая внимания.
— Вот и еще один день на исходе, — прервал затянувшееся молчание воевода, который ехал рядом с князем.
— И прошел он в разговорах, — нехотя продолжил князь, — пора бы и к делам приступать.
— Всему свое время, Михаил Ярославич. Что ж ты, считаешь, что без пользы день провел? — спросил Егор Тимофеевич.
— И не знаю, что сказать тебе, — отрываясь от своих мыслей, медленно заговорил князь. — Вроде бы и польза есть. Может, оно и к лучшему, что метель поутру разгулялась, удалось покороче посадника узнать. Но душа почему‑то не спокойна. Сам знаешь, не привык я сиднем без дела сидеть.
— Кто с этим спорит. Но сдается мне, что ты зря терзаешься. Ведь не месяц назад, не неделю, а только вчера дружина твоя в город вошла, а ты уж решил, что без дела засиделся. Погоди, не успеешь и глазом моргнуть, как дела навалятся. А то, что время за разговорами провел, так разговоры эти непраздные. Не знаю, как ты, князь, а я после того, что посадник про жизнь свою рассказал, еще сильнее в нем уверился. Не может человек, который такие испытания прошел, лгать да злобствовать.