В углу все так же слабо мерцал огонек лампадки, за окном чернела ночь.
«Что же это со мной? — раздосадованно подумал Михаил. — Пора бы о дне грядущем позаботиться, а мне все вчерашний покоя не дает. Воевода тут опять прав. А ежели он мои терзания заметил, то и другому такое под силу может оказаться. А хорошо ли это? Конечно же нет! Князю слабость никому нельзя показывать ни другу, ни врагу — не этому ли отец меня учил. Сомнения мои поглубже запрятать надобно».
Князь поднялся, сел на краю ложа и огляделся. Темнота окружала его со всех сторон, лишь в углу у небольшого иконостаса теплился огонек.
«Будто я на дне бездонного колодца по чьей‑то злой воле очутился», — подкралась к нему мрачная мысль. Чтобы прогнать ее, князь встал, направился к окну и, не удовлетворившись увиденным, быстро вышел из опочивальни, миновав большую горницу, где на лавке у стены дремал Макар. Пройдя через широкие сени, Михаил Ярославич распахнул дверь и буквально захлебнулся морозным бодрящим воздухом.
Молочный лунный свет лился с небес. Мир вокруг теперь обрел другие краски и уже не представлялся глубоким мрачным колодцем, куда князя бросила неведомая сила. Он прошелся по террасе, спустился с крыльца.
В черном высоком небе мерцали мириады звезд. Словно зачарованный, смотрел на них Михаил Ярославич, и чем дольше вглядывался в зияющую над ним пропасть, тем сильнее осознавал, насколько он беззащитен.
«Но ведь и любая тварь земная так же беззащитна, как и я. Все мы под Богом ходим. Никто, ни один человек, знать не может, что с ним будет, как жизнь его сложится. Что ж я заранее в уныние впадаю. Разве не привык я к испытаниям, ведь немало их на долю мою выпало? Слава Богу, жив и здоров ныне, да и с уделом теперь», — размышлял князь, почти совсем успокоившись.
Еще раз Михаил Ярославич внимательно посмотрел на звездное небо, но теперь почти без трепета, а скорее с благодарностью за то, что это бездонное пространство вернуло ему утерянную было уверенность в своих силах.
— День завтра, по всем приметам, ясным будет, — сказал князь вслух, — вот и посмотрим, какая она, Москва, — добавил с усмешкой и вдруг, ощутив холод, поспешил в теплую опочивальню.
Свежий воздух, принесенный князем в горницу, колыхнул пламя лучины, коснулся лица Макара. Тот поежился, осоловело приоткрыл один глаз и, никого не увидев, опять погрузился в безмятежный сон.
В тот самый момент князь уже стоял в опочивальне перед образами. Он бережно дотронулся до створок небольшого металлического складня, подаренного ему матерью, когда князь отправлялся в свой первый поход.