Он со злостью хлыстнул своего коня по крупу и, окруженный дружинниками, ринулся к спасительному, как ему казалось, лесу, полукругом охватившему выровненное трудолюбивыми пахарями поле, которое стало этим утром местом страшного боя.
С каждым шагом рядом с воеводой оставалось все меньше верных людей: татары, словно почуяв, что главная добыча уходит от них, накинулись на прикрывавших отход Дорожа воинов с удесятеренной силой, и вскоре ему самому пришлось, что есть силы размахивая мечом, отбиваться от ударов. К счастью для него, он все‑таки смог выбраться из мешанины боя, где люди, занятые своим страшным делом, опьяненные кровью, уже ни на что не обращали внимания, да и лесная опушка была совсем близко: конь пару раз скакнет через изувеченные мертвые тела ратников — и вот он лес.
Из противников, упорно преследовавших Дорожа, осталось только трое. Одного ударом меча сбил с седла последний из охранявших воеводу дружинников. Второй, молодой татарин с кривой усмешкой, радостно крутил над головой сверкающей на солнце саблей и что‑то кричал. Дорож, неловко повернувшись в седле, приготовился отразить удар.
Татарин почти догнал воеводу, но нанести смертельный удар не успел: громко вскрикнув, повалился на спину и выронил саблю из рук. Воевода в очередной раз на ходу оглянулся и увидел, как скакавший позади всех широкоскулый воин, замедлив бег своего низкорослого коня, со злостью откинул за спину лук, поразивший вместо врага своего соплеменника. Широкоскулый уже было взялся за рукоять сабли, но, сраженный ударом меча, схватившись за шею, беззвучно упал в грязное месиво. Выручил Дорожа один из русских ратников, решивший по примеру своего воеводы оставить сражение.
Беглецы, которых становилось все больше, стараясь не встретиться взглядом друг с другом, устремились к лесу. Одни, не обращая внимания на свист стрел, отправленных им вдогонку, спешили углубиться в чащу, чтобы в непроходимых дебрях найти защиту, пробирались по сугробам все дальше и дальше от места боя. Другие, стараясь оторваться от преследователей, выбрались на дорогу, ведущую к лагерю на берегу Сити, помчались по утоптанному тысячами копыт снегу, то и дело подстегивая взмыленных коней.
Следом за дружинниками, в панике покидавшими место боя, неслись воины Бурундая. Не было б у них таких «проводников», глядишь, проплутали бы они по лесам день–другой в поисках великого князя, но вышло иначе…
Жалкие остатки разгромленных сотен на этот раз преодолели путь, отделявший их от лагеря великого князя, гораздо быстрее. Это и понятно, ведь тем, кто отставал, грозила неминуемая гибель: их нещадно разили тучи стрел и сабли опьяненных легкой победой татар.