— И Марджори с радостью согласилась?
— О да. Наверное, мне и просить не надо было: Марджори мгновенно замечала беззащитных.
Пенроуз тут же подумал: чью-то беззащитность Марджори явно переоценила, и кончилось это трагически, — но высказывать вслух данную мысль не стал.
— А вы говорили с Люси? — спросила мисс Сайз.
— Нет. Когда мы приехали в клуб, ее уже отпустили домой.
— Возможно, она даже еще не знает, что Марджори убита.
— Мы поговорим с Люси, как только она вернется на работу сегодня вечером, и я позабочусь, чтобы к ней отнеслись с сочувствием: сержант сказал, что вы о ней тревожились.
— Конечно, ведь Люси с Марджори были близкими подругами. И пожалуйста, скажите ей, что она может прийти ко мне в любое время.
— Обязательно скажу. А как вы думаете, Марджори стала бы покрывать Люси?
— Скорее всего да. А почему вы спрашиваете?
— В клубе обнаружено воровство. Одна из пропаж найдена у Марджори.
— Что это было?
— Серебряная рамка для фотографии.
— А на фотографии?
— Что-что?
— А что было на этой фотографии?
— Женщина с маленьким ребенком.
— В этом-то и суть кражи. Ценность рамки для Люси не имела значения. Она все еще горюет о своем сыне — отдав ребенка, никак не может избавиться от горечи и боли. Эти чувства вовсе не та скорбь, что переживают по ушедшим из жизни. Тут нет определенности и нет никаких ритуалов вроде похорон, с которых начинается исцеление. Если женщина отдает ребенка на воспитание, то уже больше не имеет права ничего о нем знать, и для большинства эта неопределенность невыносима. Люси очень страдала и, судя по всему, продолжает страдать. А Марджори, конечно, встала бы на ее защиту.
«Неудивительно, что рукопись Джозефины ее так расстроила», — подумал Пенроуз.
— А как в тюрьме проходит процедура усыновления? Матерей поощряют отдавать своих детей на воспитание?
— Нет, это решают исключительно они сами. Дети рождаются в больничном крыле, где за матерями внимательно ухаживают перед родами и существенно помогают после родов. Когда же они выходят из тюрьмы, им дается новый комплект одежды для ребенка. Вещей этих, наверное, не так и много, но все же какая-то помощь.
— А если мать решает отдать ребенка на воспитание?
— Тогда мы все устраиваем для нее, и как можно безболезненней. В этом нам помогают благотворители, а за благополучием заключенной поручается следить надзирательницам.
«До чего же все изменилось с тех времен, когда отдавали на воспитание Лиззи Сэч, — подумал Пенроуз. — Если бы тридцать лет назад поведение Селии Бэннерман считалось общепринятым, а помощь и поддержка матери-заключенной была бы такой же открытой и продуманной, как сейчас, то по крайней мере одной трагедии, возможно, удалось бы избежать».