— А как к происшествию отнеслась Селия Бэннерман?
Джозефина задумалась, стараясь тщательно разобраться и не спутать поведение Селии в те прежние времена с ее недавним рассказом о самоубийстве Лиззи.
— Она явно была в шоке. Я думаю, Селия чувствовала себя виноватой в том, что это случилось во время ее дежурства, и еще потому, что именно она устроила Лиззи в наш колледж.
— Но то была не столько личная скорбь, сколько скорбь преподавателя о некоей студентке?
— В твоих устах это звучит довольно цинично, но очень похоже на правду. — Джозефина увидела в окне ветряную мельницу и залюбовалась светом, отражавшимся от ее крыльев. — Для нас случившееся было таким необычным — подобной атмосферы я ни разу не ощущала в колледже ни до, ни после. Энсти был весьма шумным заведением — при таком количестве студенток иначе и быть не могло, — но на следующее утро он казался обителью призраков. Как ни стыдно признаться, но длилось это затишье совсем недолго. Сейчас, оглядываясь на то, что случилось, особенно после разговора с Джерри, я понимаю, насколько трагичной была ее смерть, но тогда… Дело, наверное, в возрасте. Тяжко признаться, но для нас, девушек, в этой истории было нечто скандальное… и притягательное. Преподаватели относились к происшедшему совсем по-иному. Представляю, сколько чашек черного кофе было в тот день выпито в учительской комнате и сколько высказано самоупреков.
— Я удивляюсь, что Лиззи, получив письмо, не пошла поговорить о нем с Бэннерман. Разве у тебя, например, такое письмо не вызвало бы недоверие? И желание убедиться в правдивости всех этих фактов?
— Наверное, все зависит от источника информации, а Джерри она доверяла и потому сразу поверила. И мы не знаем, что сама Лиззи помнила, верно же? Когда случились эти страшные события, она уже не была младенцем, и, возможно, рассказанная ей история подтверждалась ее смутными воспоминаниями. Взрослые считают себя умными и хитрыми и думают, что им удается скрыть от детей свои тайны, но нередко это не более чем заблуждение.
— И все же Лиззи, наверное, должна была искать подтверждения тому, что ей сообщила Джеральдина. Однако, насколько тебе известно, она этого не сделала?
— Насколько я знаю, нет. Я уверена, если бы Лиззи пошла к Селии, то с собой бы не покончила. Правда, мне неизвестно, знала ли она о том, какую роль в ее жизни сыграла Селия.
— Так все-таки это было самоубийство?
— Господи, Арчи, что еще это могло быть? Она оставила записку.
Пенроуз тут же подумал: сможет ли Фоллоуфилд раздобыть эту записку через бирмингемскую полицию?