Уже рассвело. Над берегом стоял густой туман. Ежась от холода, я два часа потерянно бродил по Тузле. Потом вернулся и до вечера пролежал, глядя в потолок. Только когда стемнело, что-то поел, совершенно не ощущая вкуса. В эту ночь я снова встретил Вику.
Сны были странные. Просыпаясь, я все помнил до мельчайших подробностей. Постепенно такая параллельная жизнь стала вытеснять туманную, холодную и сырую реальность. Там были Вика и вечное лето. Там я был счастлив…
К концу декабря на Косу обрушился первый серьезный шторм. Ветер пригибал к земле заросли маслин и посыпал их снежной крупой. Стихия бушевала почти двое суток. Я не высовывался. Впрочем, последний месяц я и так вел жизнь затворника. Выходил для пополнения запаса дров, либо размяться перед сном, пробежав пару-тройку километров.
В голове все окончательно запуталось. Засыпал один, просыпался с Викой. Засыпал с Викой, а просыпался один…
Видимо, я просто переутомился. Мы наконец-то вырвались в отпуск. Вволю загорали, до посинения купались в море, наслаждались тишиной, лакомились жареными на углях мидиями и любили друг друга. Мешали только мои ночные кошмары. Каждое утро я просыпался в холодном поту и первым делом проверял – на месте ли Вика. Обнаружив ее, мирно спящую, еще долго не мог прийти в себя. Я крепился, старался загнать внутрь свое беспокойство, отшучивался, но, в конце концов, не выдержал и все ей рассказал. С самого начала.
– И давно это началось? – спросила она после некоторого раздумья.
– С того момента, как мы сюда приехали, – ответил я.
Ближе к вечеру она решительно заявила:
– Завтра мы уезжаем.
– С чего вдруг? – опешил я. – У нас еще неделя отпуска.
– Я боюсь. Мне очень не нравятся твои сны. Лучше бы нам вернуться…
Она улыбнулась и прикоснулась к моей щеке. Я понял, что решение уже принято. Рассеянный взгляд, плотно сжатые губы – все указывало на бесполезность дальнейших разговоров.
Ночью я долго не мог уснуть. Несколько раз вставал и выходил курить. Мысли текли спокойно и неторопливо. Я чувствовал – ответ где-то близко, но никак не мог ухватить его за кончик. В темноте комнаты отчаянно скрипнула кровать. Видимо, Вике тоже не спалось. Я взял полотенце и спустился к морю. В первые секунды обжег холод, но кожа быстро привыкла. Несколько минут я расслабленно покачался на волнах, наслаждаясь огненными дорожками светящегося планктона, и вышел на берег, расталкивая скользкие тушки медуз.
В эту ночь снов я не видел. И в следующую ночь их не было тоже…
А на крещение выпал снег. Не припорошил песок, что и раньше случалось, а действительно лег, как дома, ослепительно белым, толстым одеялом. В моей «келье», где от окна осталась только узкая полоска стекла, сразу стало светлее. Тузла преобразилась. Маслины в снегу не так экстравагантны, как пальмы, но тоже выглядят очень забавно. За неимением другого чтения, я уже проштудировал сборник греческой драмы вдоль и поперек. Эсхил, Аристофан, Еврипид… Странно, что у меня раньше до них руки не доходили. Прямо на полях «Алкестиды» кто-то приписал: «Увы, все было не совсем так». Теперь-то я понял, что имела в виду бывшая владелица этой книги. Это не стало неожиданным озарением. Если нет выхода, надо пробиваться через вход. Скоро все кончится. За мной придет Шторм. Я его уже чувствую. Я его жду. Я готов его встретить и мы еще посмотрим – кто кого…