– Ты будешь там?
– Да, – сказал Том. – Слишком большой кусок моей жизни прошел в этом бараке, чтобы я мог остаться дома, как ни в чем не бывало.
– Стало быть, там и увидимся.
– Скорее всего.
Он заколебался. – Послушай, Том, – сказал он неуверенно. – Я хочу попросить прощения. Вряд ли они снова откроют «Блу Риббон» в Уотерфорде или где-нибудь еще. Если я подставил тебя…
– Нет, со мной все в порядке. Сейчас я работаю в «Брайт-Клин», присматриваю за оборудованием. Работы меньше, а платят лучше. Так что можно сказать, что в куче дерьма я нашел розу.
– Ну и как роза?
Том вздохнул в трубку. – Да не так уж чтоб очень, – сказал он. – Но мне уже за пятьдесят. Трудно меняться в таком возрасте. Наверное, то же самое было бы и в Уотерфорде.
– Том, так вот, по поводу того, что я сделал…
– Я не хочу ничего об этом слышать, Барт. – Том явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Это касается только тебя и Мэри.
– Ладно.
– Ну… И как ты там?
– Неплохо. Присмотрел себе кое-какую работу.
– Рад это слышать. – Том выдержал такую паузу, что тишина в трубке сгустилась до твердого состояния, и он уже было собирался поблагодарить его за звонок и кончить этот разговор, когда Том добавил:
– Стив Орднер звонил и спрашивал о тебе. Он звонил мне прямо домой.
– Когда?
– На прошлой неделе. Похоже, он страшно зол на тебя, Барт. Он все спрашивал меня, не знает ли кто, зачем ты продинамил корпорацию с уотерфордским заводом и кто тебе за это заплатил. Но разговор шел не только об этом. Он еще много чего о тебе спрашивал.
– Например?
– Например, уносил ли ты что-нибудь к себе домой, ну, там, порошок или что-нибудь из офиса. Брал ли ты деньги из ссудной кассы, не оставляя расписки. Вел ли ты какие-нибудь махинации за спиной у компании. Он даже спросил у меня, не брал ли ты взятки от хозяев мотелей.
– Вот это сукин сын, – сказал он удивленно.
– Короче, он ищет на тебя компромат, Барт, чтобы хорошенько отыметь тебя в задницу. Не удивлюсь, если он предъявит тебе уголовное обвинение.
– Он не сумеет. Это все дела семейные. А семья уже распалась.
– Она распалась давным-давно, – спокойно произнес Том. – Еще когда умер Рэй Таркингтон. Я не знаю никого, кроме Орднера, который бы имел на тебя зуб. Эти ребята с сорокового этажа… Для них мы только доллары и центы. Они не знают ничего о прачечной и не желают знать.
Он не знал, что сказать в ответ.
– Ну вот… – Том вздохнул. – Просто я подумал, что надо тебе позвонить, рассказать. Что еще? Думаю, о брате Джонни Уокера ты уже слышал.
– Об Арни? Нет, я ничего не слышал. А что с ним такое случилось?