Алан снова совершил бруклиновский бросок, но на этот раз не уложился в интервал семь-десять. Назад он вернулся, изрыгая страшные ругательства.
– Я же говорил тебе не полагаться на эти бруклиновские броски, – усмехаясь, сказал Рэй.
– Так твою мать, – прорычал Алан. Он взял запасной шар и снова послал его в желоб.
– Ей-богу, – расхохотался Рэй. – Некоторые ребята просто не поддаются дрессировке. Говори им – не говори, они все равно лепят раз за разом одну и ту же лажу.
У таверны «Таун Лайн» была огромная красная неоновая вывеска, которой, судя по всему, ничего не было известно об энергетическом кризисе. Она гасла и зажигалась с каким-то бессмысленным, вечным упорством. Под красной неоновой вывеской висело объявление:
СЕГОДНЯ НОЧЬЮ
СКАЗОЧНЫЕ УСТРИЦЫ
ПРЯМО ИЗ БОСТОНА
Перед таверной была расчищенная автостоянка, забитая машинами субботних завсегдатаев. Когда он подъехал поближе, он увидел, что стоянка расположена вокруг здания буквой «Г», и в дальнем конце еще есть несколько свободных мест. Он поставил машину и вышел на улицу.
Ночь была жутко холодной. Это был тот вид холода, который вы почти не замечаете до тех пор, пока не осознаете, что ваши уши превратились в безжизненную резину в первые пятнадцать секунд, после того как вы оказались на открытом воздухе.
Над головой у него сверкали миллионы звезд, казавшиеся сегодня особенно крупными, яркими и свежими.
Через заднюю стену таверны до него доносились звуки песни «После полуночи» в исполнении «Сказочных Устриц». В голове у него даже всплыло имя человека, написавшего эту песню, – Дж. Дж. Кейл. Интересно, откуда он это знает? И почему вообще человеческий мозг забит какой-то абсолютно бессмысленной, никому не нужной информацией? Он похож на свалку, где можно разыскать все, что угодно – телефоны давно забытых знакомых, фамилии неизвестных ему людей, обрывки газетных сплетен и цену ботинок, которые он купил двадцать лет тому назад. Но то, в чем ты по-настоящему нуждаешься, проваливается в какую-то черную, хлюпающую дыру, откуда нет возврата. Он помнит имя человека, написавшего «После полуночи», но как бы он ни старался, он не сумеет вспомнить лицо своего мертвого сына. Что ни говори, но в этом была какая-то утонченная, продуманная жестокость.
На стоянку въехал грузовик «Кастом Кэб». Рэй и Алан запарковали его сразу же за микроавтобусом и вышли из кабины. От их веселой развязности не осталось и следа – лица их были сосредоточены и суровы. Наступило время заняться серьезным делом. Одеты они были в армейские полушубки и перчатки на меху.