Однажды, вымыв посуду после обеда, Грациелла отправила детей погулять и попросила Роберто остаться, потому что им нужно было поговорить.
— Кладовая пуста, на карточки детей не прокормишь, я уже не говорю о нас с тобой.
Он задумчиво посмотрел на нее и стал играть кольцом от салфетки, перебрасывая его с руки на руку.
— Твои друзья поддерживали нас во время войны, — продолжала она. — У меня всегда были яйца, масло, иногда даже мясо. Но с тех пор как ты вернулся, они ничего не присылают. Я хотела узнать, можешь ли ты связаться с ними. Дело в том, что… у нас будет еще один ребенок.
Кольцо от салфетки оказывалось то в одной его руке, то в другой.
— Они приносили тебе продукты?
— Да, сначала каждую неделю, потом не реже раза в месяц.
— Кто это был? Они назывались?
— Нет… Это всегда происходило на пороге, а один раз продукты принес какой-то мальчик.
Он поднялся и отошел к окну, засунув руки в карманы.
— Я не вернусь к ним. Возможно, они попытаются удержать меня. Посмотрим. Мой командир говорит, что я мог бы найти работу у американцев как переводчик. Это было бы неплохо, потому что я получу доступ к их складам…
— Папа! Папа, пойдем, я покажу тебе, что нашел! — В комнату вбежал Майкл и, схватив отца за руку, потащил его к двери. Грациелла смотрела на них в окно. Четырехлетний Константино протянул к отцу ручонки, но тот не обратил на это внимания, увлеченный игрой с Майклом. Она снова убедилась в том, насколько Роберто безразличны его дети — все, кроме Майкла.
Три месяца спустя Грациелла месила тесто на кухне. Удары молотка и визг пилы доносились с того места, где Роберто ремонтировал ограду вокруг своей апельсиновой рощи.
Чугунные ворота с главного въезда на виллу сняли во время войны и переплавили, поэтому Грациелла увидела сверкающий «Мерседес» только тогда, когда он оказался у порога. Она вымыла руки и пригладила всклокоченные волосы, отдавая себе отчет в том, что выглядит как настоящее пугало. Она была на восьмом месяце, юбка топорщилась у нее на животе, полы блузки не сходились. Она позвала Роберто и заспешила навстречу пожилому человеку с тростью в руке, который с трудом вылезал из машины при помощи услужливого шофера. Старик огляделся из-под полей своей шляпы, которая была ему великовата, отхлебнул из фляжки и спрятал ее в карман пиджака. Грациелла догадалась, что это и есть Джозеф Каролла.
Роберто вышел из-за угла дома в вельветовых штанах и полотняной рубахе, расстегнутой и обнажавшей его загорелую грудь. Он склонился и поцеловал руку Каролле, после чего старые друзья обнялись и расцеловались.