Друзья уговаривали его повидать ребенка перед отъездом, однако он оставался непреклонен. Капеллан согласился окрестить ребенка в больничной часовне. Но прежде, набравшись смелости, он поинтересовался, не выбрал ли Каролла для него имя.
— Назовите его Джорджио, просто Джорджио. И никакого другого имени, — ответил безутешный отец.
Все еще отказываясь увидеть ребенка, Каролла снял квартиру под вымышленным именем и нанял двух кормилиц-сиделок, которые обеспечивали Джорджио круглосуточный уход. Кроме того, он нанял экономку, которая могла связаться с ним только одним способом — написать письмо по известному ей почтовому адресу в Нью-Йорке. Таким образом, больной ребенок был устроен. Сделав распоряжения по поводу сына, Каролла собирался отбыть в Нью-Йорк, так и не взяв сына на руки.
Он приехал в аэропорт пьяным и выглядел более унылым и опустившимся, чем обычно. Его костюм так помялся, что свисал складками вокруг лодыжек; живот вываливался из пояса брюк, две верхние пуговицы от рубашки оторвались, обнажая волосатую грудь.
Каролла стоял у стеклянной стены, выходившей на летное поле, со стаканом пива в руке и ждал, когда объявят его рейс. Телохранители держались на почтительном расстоянии, опасаясь нарушить меланхолическую задумчивость босса.
Безжизненные глаза Кароллы следили за трапом, подъезжавшим к двери самолета по гудронированной полосе. Стюардесса взбежала по ступеням, и большая дверь отворилась. Каролла отхлебнул пива и стал безучастно наблюдать за спускающимися по трапу пассажирами. Он уже собирался отойти от стекла, когда заметил высокую фигуру Роберто Лучано, появившегося в дверном проеме. Лучано даже издали выглядел шикарно и безупречно: дорогое пальто, белоснежная сорочка, костюм с иголочки. В руке он нес небольшой чемоданчик — другого багажа у него не было. В лице Лучано, в том, как легко он шагал, чувствовались сила и бьющая ключом энергия. Его самоуверенность заставила разжиревшего, грязного и опустившегося Кароллу ощутить себя второсортным ублюдком. Он стал себе вдруг так противен, что его затошнило.
Телохранители Кароллы засуетились, когда он пошел им навстречу, испугавшись, что пропустили объявление рейса. Он сказал, что ему нужно отлучиться и чтобы они подождали его здесь.
Каролла внимательно оглядел себя в зеркале в туалетной комнате, плеснул в лицо холодной водой и безуспешно попытался счистить каплю засохшего соуса с галстука. Ничего не поделаешь — он похож на спившегося дегенерата, безвольного и тупого.
Он вышел к своим людям и сделал им знак следовать за собой.