В столовой повисло напряженное, гнетущее молчание. Домино как ни в чем не бывало стряхнул пепел сигары в пепельницу и сказал:
— Возможно ли обеспечить полную конфиденциальность моему клиенту и не открывать его имени на процессе? Мы не уверены в том, что правительство и полиция не подвержены коррупции, поэтому нам нужна гарантия, что никто не узнает имени моего свидетеля до тех пор, пока ему не придется выступить публично с показаниями. Это в интересах не только его самого и его семьи, но также и в ваших. Вы можете гарантировать безопасность ему и себе?
Эммануэль был в растерянности. Ему ли не знать, что ни за что нельзя поручиться! В полном отчаянии от того, что такая возможность ускользает у него из рук, он завел речь о том, что ему нужны доказательства ценности показаний дона Лучано.
Дон рассмеялся низким, гортанным смехом и покачал головой. Затем задумчиво потер висок пальцем и склонился к Эммануэлю.
— Неужели вы и вправду считаете, приятель, что я поставлю свою подпись на бумаге в подтверждение своего предложения? За кого вы меня принимаете? Перед вами семидесятилетний человек, который не дожил бы до своего возраста, если бы раздавал автографы направо и налево.
Чтобы смягчить растущее нетерпение дона, Домино предложил Эммануэлю проверить информацию, которую тот сообщит следствию, и таким образом получить подтверждение его словам. Но Эммануэль продолжал настаивать на том, что ему нужно какое-нибудь свидетельство серьезности намерений дона Лучано. Его упорство рассердило дона: прежняя теплота исчезла, глаза гневно засверкали. Лоб у Домино покрылся испариной. Эммануэль почувствовал, что ступил на зыбкую почву. У него на крючке оказалась крупная рыба, и подвергать сомнению ее весомость было по меньшей мере глупостью.
— Прошу вас, встаньте на мое место, — не сдавался Эммануэль. — Я прихожу к властям и прошу круглосуточной охраны, беспрецедентных мер безопасности для человека, чье имя я не могу открыть. Я могу обеспечить безопасность вам, вашей семье и себе самому — иными словами, гарантировать жизнь, если хотите, — в том, и только в том случае, если буду обладать несомненным доказательством ценности показаний моего свидетеля.
Лучано пристально посмотрел на него, потом на Домино. После чего медленно поднялся и положил руку на плечо Эммануэля. Его рука легла на Эммануэля мертвым грузом.
В комнате воцарилась неестественная тишина. Лучано внимательно рассматривал лицо Джулиано. Выразительные глаза дона потемнели, но рука не дрогнула, не напряглась, уверенно покоясь на плече молодого прокурора. Эммануэль сделал все, чтобы не показать, как он напуган, но этот миг навсегда запечатлелся в его памяти. Он испытал самый настоящий ужас и облегчение, когда рука дона вдруг стала легче и медленно отпустила его плечо.