В СМИ тогда активно обсуждалась эта тема: «компетентные» источники высказывались, журналисты старались блеснуть кто как мог. А по Центральному каналу старый хрен, шамкая слюнявым ртом, доказывал, что он – ликвидатор аварии на ЧАЭС (хотя каждому моему соотечественнику известно, что настоящие ликвидаторы, из-за болезней и ран, уже либо отошли в мир иной, либо мучимы немощью). Старикан тыкал корявым пальцем в какую-то цацку у себя на груди, полученную за «беспримерное мужество». А когда он, потупив глазки, поведал ослу-ведущему, что «получил дозу облучения тридцать кюри», я плюнул в сердцах, выключил телевизор и больше его не включал.
В Интернете кое-что интересное попадалось: ходили слухи, что в Чернобыле происходит что-то невообразимое и что ни МЧС, ни пожарные, ни военные пробиться туда не в состоянии. Подключились уфологии, астрологи, прорицатели и просто зеваки, довольные новой потехой. Все это было бы забавно, если бы нас не продолжало трясти. Датчики электромагнитной активности показывали новые всплески, аппаратура на них реагировала техническими сбоями, а люди – жуткими мигренями и обострениями всевозможных хронических болячек. Особенно туго приходилось тем, кто жил на кардиостимуляторах, а ведь от нас до Чернобыля, почитай, семьсот верст. Что творилось ближе, к примеру в том же Киеве, лучше и не вспоминать.
Весной руководство предложило мне поехать в командировку в район катастрофы, объяснив, что собирается команда научных сотрудников для расследования причин аварии и разработки мер для ее скорейшей ликвидации. Не знаю, на кой черт им сдался биохимик, но я поехал, и не последним фактором стали деньги: суточные были просто «царскими». Так вот я и попал в Зону.
О том, чтобы пройти к эпицентру, речь не шла: там словно работала на полную мощность огромная микроволновая печь. Решили зайти с юга, более-менее точно определили, что источник находится на территории Старых Шепеличей, но ближе пятнадцати километров подойти не смогли. Аэросъемка ничего не давала: беспилотники просто выходили из строя. От спутника толку было ничуть не больше. Продолжалась эта катавасия с января по март, и когда наши физики, перепробовав все, что можно, уже опустили руки, электромагнитная активность начала падать. К апрелю она снизилась до приемлемого уровня, хотя к самому источнику все равно было не подобраться.
Наша группа размещалась на территории старого пионерлагеря, близ заброшенного поселка Черевач, в девяти километрах от Чернобыля. Если кто не знает, сообщаю: от города Чернобыля до Чернобыльской АЭС еще семнадцать километров на север. Не так далеко, как хотелось бы, но на самой станции мне побывать не довелось. Особо, честно говоря, и не тянуло.