Морин звонко рассмеялась, и тут Алан наконец-то заметил ее. Его горячий взгляд словно пронзил ее насквозь, но Морин продолжала беззаботно улыбаться.
Алан подошел к лежаку и, взяв с него полотенце, слегка обтер им свое сильное бронзовое тело. Лишь после этого он приблизился к Морин, по-прежнему не отводя от нее взгляда.
— Как прошла поездка? — спросила она весело.
— Отлично. — Алан бросил полотенце обратно на лежак. — Но я рад, что вернулся.
Он наклонился и поцеловал Морин в губы. Ощущение счастья и возбуждение захлестнули ее, но Алан вдруг отстранился.
— Ты приняла какое-то решение относительно нас с тобой и наших отношений?
— Да!
Сейчас, когда она была так рада его возвращению, все ее глупые страхи и сомнения отступили куда-то на задний план. Она хотела находиться рядом с Аланом, ощущать его поцелуи, его руки, его ласки. А потом — будь что будет.
Ее взгляд и улыбка говорили сами за себя, и Алан улыбнулся в ответ, чувствуя, как наливается тяжестью все его тело.
— Я готов прямо сейчас отправиться в спальню, — сказал он. — Но, боюсь, вокруг слишком много народу. Не будем никого пугать своей безудержной страстью. Дождемся вечера.
Морин, вспыхнув, отшатнулась, и Алан усмехнулся.
— Но в семь Мария и Пабло уходят в церковь, а конюх идет домой, — добавил он многозначительно, беря ее руку. — А до этого времени мы можем поехать покататься. Арес, я думаю, уже заждался меня.
Лошади несли их по степи точно на крыльях, и они почти не разговаривали друг с другом, но обоим достаточно было взглядов — жарких, воспламеняющих, заставляющих думать только об одном.
Мария оставила на столе прекрасный ужин, но ни Алан, ни Морин почти не прикоснулись к еде. Они вместе убрали тарелки.
— Я хотел бы отнести тебя наверх на руках, — произнес Алан. — Но не доверяю себе. Я просто боюсь дотронуться до тебя раньше времени, потому что, дотронувшись, уже не выпущу тебя из объятий.
— Я понимаю тебя. — Кровь громко стучала у Морин в висках. — Конечно, заняться любовью на кухне — очень романтично, но Марии может не понравиться, если мы у нее что-нибудь разобьем или опрокинем.
Алан, рассмеявшись, пошел вперед. Морин шла позади, дрожа от волнения. Сейчас она могла признаться себе, что с той незабываемой ночи мечтала об этом моменте постоянно. Она хотела этого, ради этого она приехала сюда, на станцию. Ее ум не сразу осознал то, что с ней происходило, а тело — тело все поняло сразу.
Но, войдя в спальню, Морин вдруг растерялась. Она замерла посреди комнаты, не решаясь обернуться и посмотреть на Алана. Потом робко повернула голову — и вздрогнула, увидев, что он уже обнажен и готов к любви.