После приема больных в ратомской волостной больнице, здание которой сохранилось до наших дней, Филипп Федорович шел в Тарасово, чтобы сделать необходимые перевязки раненым. С каждым днем в бывшей колхозной канцелярии их становилось все меньше и меньше. Это радовало всех тарасовских и ратомских патриотов.
Боевое задание командования 64-й стрелковой дивизии успешно выполнялось.
* * *
В одну из январских ночей, на рассвете, в дом Ивана Александровича Машковича, жившего недалеко от ратомского железнодорожного переезда, осторожно постучали.
— «Кто-то из своих», — прислушиваясь к характеру стука в окно, подумал Иван Александрович. Быстро открыв дверь, он увидел на пороге молодую женщину в полушубке, закутанную в большой шерстяной платок.
— Здравствуй, Иван! — радостно воскликнула неожиданная гостья.
— Оля? — удивленно произнес Машкович, по голосу узнав жену своего друга Флора Алексеевича Барановского. — Здравствуй, Оленька! Да скорее заходи в дом. — Быстро закрыв на засов дверь, продолжал: — А у нас после вашего отъезда болтали такое, что якобы вас и в живых больше нет. Говорили, что ты и Федор попали под бомбежку. Слава богу, что оба живы! Раздевайся и отогревайся. А я сейчас поставлю самовар, и будем пить чай.
До войны Ольга Александровна Барановская учительствовала в Ратомской школе. Она хорошо знала здесь всех жителей поселка. А в местном сельсовете долгие годы председателем работал ее муж Ф. А. Барановский, член партии с 1927 года. Когда нашими войсками был оставлен город Заславль, они вместе с Флором Алексеевичем вынуждены были уйти в Минск, где поселились на окраине города у родственников мужа. Все эти долгие месяцы оккупации Флор Алексеевич Барановский жил очень напряженной жизнью подпольщика. Как правило, по ночам его не было дома. Часто Ольге Александровне приходилось прятать приносимые им обращения к населению города, листовки. Сейчас, рискуя жизнью, она пришла сюда, в Ратомку, чтобы встретиться с В. И. Лошицким и передать ему указание Минского городского партийного подполья.
— Виктора встречаешь? — спросила она Ивана Александровича, подходя к столу.
— Лошицкого? Да каждый день. Волостное-то управление — рукой подать, за переездом.
— Так вот, Иван, мне необходимо сегодня же с ним встретиться. Есть очень серьезный разговор.
— Хорошо, Оленька, постараюсь. А как Флор? — продолжал расспрашивать Машкович о своем друге.
— Он похудел. Сам знаешь, город в военное время, да к тому же в условиях оккупации, далеко не курорт, а тем более такой, как Минск. Почти каждый день облавы, обыски, аресты, расстрелы. Живем, как на вулкане.