Барлоу вселился в наш комплекс года три назад, а спустя несколько месяцев я случайно узнала, что он начальник отдела продаж на фирме, в которой работает одна моя знакомая. Эвелин — так зовут знакомую — не без удовольствия поведала мне о соседе массу любопытного, и я, хоть и не принадлежу к категории любительниц посплетничать, тоже не без странного удовольствия ее выслушала и даже почти все запомнила.
Барлоу до комичного строг и сдержан с сотрудницами, смотрит на них — даже на самых хорошеньких — так, будто видит перед собой бесполые и безликие существа, а на заигрывания отвечает холодностью и презрением. И при этом нередко уезжает с работы с женщинами, причем едва ли не каждый раз с новой. Те поджидают его прямо в вестибюле офиса, в кафе через дорогу или даже напротив входа в машине. Словом, это человек-загадка, и, если видишь его или слышишь о нем, хочешь не хочешь, а возгораешься желанием выведать его тайну. Впрочем, для чего это нужно, к примеру, лично мне, не имею представления.
— Хорошо, я с ней поговорю, — произносит Барлоу, и я понимаю по его тону, что он готов пообещать что угодно, лишь бы скорее закончить беседу. — Да-да, может, что-нибудь придумаем. Я же сказал, постараюсь. До скорого.
Он опускает руку с телефоном и поворачивает голову. Застигнутая врасплох, я не придумываю ничего более умного и с большим опозданием кашляю. Потом поднимаю распечатку — сама не зная для чего, то ли, чтобы ее заметил Барлоу и понял, что я не просто подслушиваю, а занята делом, то ли, чтобы притвориться, будто я все это время была погружена в чтение и не уловила смысла того, о чем он с таким чувством говорил.
Происходит нечто невероятное. Нейл Барлоу, этот накачанный и уверенный в себе гордец, краснеет, как стеснительный мальчишка, и в первые мгновения молчит, часто моргая.
— Привет, — первой нахожусь я.
— Привет, — бормочет Барлоу, и на его лице отчетливо отражаются мысли: ладно, будь что будет. Немного оплошал — ну и черт с ним!
Надо бы как-нибудь скрасить его неловкость, быстро соображаю я. Сделать так, чтобы он подумал, будто я в его разговоре не услышала ничего странного. По сути, беседа и правда была из обыкновенных — ведь он не описывал интимные подробности своих несчетных свиданий и не сыпал ругательными словечками.
— Чудесный вечер, — говорю насколько могу беспечно. — Всех тянет на улицу, ну или хотя бы на балкон. — Смеясь пошлепываю рукой по распечатке. — Я даже поработать решила на свежем воздухе.
Смущение Барлоу как будто прошло, но он смотрит на листы с текстом Браунинга с чересчур сосредоточенным видом, отчего возникает ощущение, будто его мысли совершенно о другом.