Когда стало ясно, что все участники вникли в свои обязанности и процесс, несмотря на некоторые инновации, идет в нужном русле, удалился проинспектировать деятельность хозчасти и медиков. Раненые перенесли болотный марш удовлетворительно, усталый Фома Немчинов гарантировал всем полное выздоровление. С обработкой стоячей воды объединенная команда справлялась неплохо, угроза жажды отодвинулась на неопределенный срок. Инспекция вскрыла неожиданный и отрадный факт: одна из «маркитанток» добровольно помогала бригаде Фомы и Никодима. Впрочем, «сонную муху» Редди тоже привлекли к общественным работам.
Юная быстроглазая «маркитантка» носила зеленое платье из грубой холстины с длинными рукавами и подолом чуть ниже колена, без легкомысленных вырезов и прочих корсетов, но украшенное по швам синими узорными лентами. Длинные темно-русые волосы покрывала травянисто-зеленая косынка. С плеч свисала светло-серая ткань, назовем сей предмет накидкой. Еще не все названия деталей мужских нарядов усвоил, а в женской одежде – полный профан, да и Ральф мне в этой области никакой помощник. Мой взгляд с подчеркнутых темно-синей лентой заметных бугорков скользнул по изящно-женственной талии, по пути к добротным бедрам зацепился за узкий кожаный поясок. К нему спереди крепился сердцевидный объемный кошель, а справа – короткий нож в чехле.
Какая практичная девушка! «Все свое ношу с собой» – раз. Одежда больше подходит для прогулок по болоту, чем у прочих, что изображали скучающих зрительниц на стрельбище, – два. Сообразила, где может принести пользу, – три. А не выдать ли ей ружье полегче? – мелькнула дурацкая мысль. Ох, заигрался ты в солдатики, барон самозваный! В душе поднялась легкая досада на самого себя. Ты лучше посмотри, какие сочные губы и как романтично выбились пряди из-под головного убора. Все-таки при всей юности организма выражение лица слишком серьезное. Но это у нас «там» позднее развитие, а здесь она, может, познала радости материнства и горе от потери близкого человека. А то и не раз.
Разглядываемая столь бесцеремонным образом особа назвалась Имирой Эрхард восемнадцати лет, родом из Любеча, вольного города на севере Юниленда. По ее словам, выросла в семье зажиточного горожанина и получила домашнее образование. По крайнем мере, мой имперский понимала отлично, а свои мысли формулировала четко. С четырнадцати лет она поступила на службу в знаменитый госпиталь Алексея Нестяжателя, основанный до распространения по Юниленду имперских культов с их лечебницами. Некие обстоятельства, оставленные рассказчицей за рамками повествования, вынудили ее вместо уготованного родителями замужества отправиться в Колонии. Я не понял и не стал уточнять, каким образом она оказалась в числе лиц, сопровождающих господина лейтенанта Фридриха Риттера к новому месту службы. Путешествие заняло около полугода, да и по Колониям пришлось немало прошагать и поколесить, отчего походные условия и солдатское общество сделались для юной фемины привычными деталями картины мира.