К концу потока сознания чувствительно уколола совесть. Словно эти люди были невиновны, словно они лишь по чьей-то злой воле оказались по другую сторону баррикад.
– Кто господину подофицеру жизнь спас? – Я нарочно поставил вопрос таким образом, чтобы убить несколько зайцев сразу: сделать Евгению внушение, отметить отличившегося и завиноватить наемников. Если эти отморозки способны понять разницу между попыткой убийства первого встречного и подофицера Армии Освобождения.
– Рекрут Аристарх, – доложил Петр-Молчун.
– Молодец, Аристарх, так держать – и быть тебе мастером.
– Рад стараться, ваше благородие!
Все молодцы, не только Аристарх. И бдительности не теряли – стволы смотрели в нужную сторону, никто никому сектор обстрела не загораживал. Может, дукары помышляли о глупостях, да только шансов у них при такой опеке не предвиделось. Я же прислушался к себе – то, что я принял за ропот совести, на самом деле оказалось чем-то много большим, словно на меня снизошла частица сверхъестественного блага, любви и правды. Отчего ощущение ущербности моих размышлений о том, «как бы я лихо уничтожил этих людей», стало невыносимо жгучим.
– Хосподьин официр, йа бы хотеть обсуштать условий… – произнес на корявом имперском главарь наемников. Кажется, он еще не осознал, кто командует отрядом – Белов или я. Потому что Евгений – и щеголеватый, и с саблей, а я весь такой повседневный и без оной. Сдал ее в обоз еще вчера. Тяжело и неудобно с саблей-то по болоту шагать. Шарф офицерский при штурме Длани утратил, а новым не озаботился.
Почетная сдача! – ну кто вас просил, Евгений? Ведь теперь не только руки им связывать не моги, но и по карманам в поисках оружия шарить нельзя. Давшие «честное благородное» не имеют морального права пытаться бежать и вредить нам. Следовательно, отряжать конвоиров не потребуется.
– С кем имею честь? – оборвал я вводную конструкцию дукара, добавив в голос изрядную долю пренебрежения. За акцент не сойдет при всем желании, для тупых любителей «божьей росы в глаза» еще и рожу скривил.
– Самуил Городецкий, нобиль и кондотьер, – ответ прозвучал с некоторым вызовом и сопровождался выпячиванием груди и полуоборотом туловища. С целью откровенной демонстрации вышитого на добротной ткани плаща щитка с гербом, «фирменной» фибулы и стальной цепи с кулоном-амулетом. Еще сверкнул перстенек-печать на указательном пальце правой руки – вот теперь полный комплект цацек аристократа. Язык тела следовало понимать, как «гляди сюда, Богдаша, перед тобой не оборванец какой, даже герб имеется». А что бойцов неполное «копье, – насмешливо продолжил я за собеседника, – да из челяди две калеки, так это мелочи жизни, налегке сегодня гуляем».