Отряд, вставший лагерем в ущелье, напоминал табор, зато освобожденные пленники и тягловые древичи, прибившиеся к отряду слуги и персонал борделя обеспечили перевозку раненых и трофейного имущества, взяли на себя организацию быта уцелевших бойцов. Большая в том заслуга Никодима и команды возниц. Двигался наш табор медленно, ведь уставшим до последней крайности людям пришлось очищать триста метров пути от трупов вражеских солдат и животных. Местами тела лежали в несколько слоев. Немудрено, что вода в горном ручье, а затем и в озерке покраснела от крови. Если гхолы и твари Скверны от природы лишены инстинкта самосохранения, то людей гнали в самоубийственную атаку, предварительно одурманив алкоголем, наркотой и магией. Бойня получилась эпическая, до позднего вечера на меня накатывала дурная слабость и посещали мерзкие видения, несмотря на защиту Слезы Асеня. Княжна и Ральф делили со мной боль и скорбь, даже не знаю, что бы делал без их помощи.
По словам капитана Драгомирова, наша сегодняшняя победа первая за всю эту кампанию. Его волонтеры в кровавом бою захватили осадную линию и развернули батарею «метел» и ракетных установок в тыл обескровленных дружин черных баронов. Это решило исход боя в не меньшей степени, чем упорная оборона моих людей. Обратившихся в бегство сквернавцев расстреливали безответно, загнав в камышовые заросли. Весь болотистый берег озера покрылся телами: спаслось сотни полторы – самых быстроногих, безоружных и полностью деморализованных.
Еще не затихли над полем боя стоны последних недобитых сквернавцев, как Драгомиров собственной персоной вышел к нам из захваченного лагеря в сопровождении пяти гайдуков, точнее, товарищей-телохранителей и нескольких юных офицеров с ординарцами.
Камзол, изящная кираса с травленым рисунком, усиленная защитными гамионами, серые бриджи с лампасом, черные сапоги с высоким голенищем – все детали гардероба равномерно забрызганы подсохшей кровью. Уважаю! Командир, идущий в бой в первых рядах, по определению не может быть подлецом. На перевязи ладно пристроена сабля с позолоченной гардой, на широком поясе друг друга уравновешивали две кобуры с массивными револьверами. За голенищем – кожаные фехтовальные перчатки. На губах замерла кривая улыбка, вздыбившая и без того закрученные вверх и густо навощенные усы, а в широко посаженных глубоких черных глазах стояли слезы.
Расстегнутый высокий воротник облегал гладко выбритый подбородок, который нагло напрашивался на эпитет «упрямый». Молодой мужчина на ходу снял головной убор с козырьком и высокой тульей, обнажив широкий умный лоб и слипшиеся масляные волосы, бывшие недавно прической с пробором. Не кивер, но и не фуражка точно, но интереснее моей треуголки, современнее, что ли. Пускай пока картузом числится, тем паче что Ральф не против.