Второй смотрел на меня чуть презрительно и вскользь, больше уделяя внимания лидерам сквернавцев. Стоя вполоборота, прикрывал левый бок и спину своего напарника. Его ладони с обманчивой небрежностью покоились на рукоятях богато отделанных двуствольных пистолетов, выставляя на всеобщее обозрение гибрид защитных перчаток и кастетов, оснащенных неизменными магическими «стразами». Пистолеты находились в кобурах на бедрах. Еще два пистоля непонятной конструкции показывали свои ребристые вытертые до светлых пятен рукояти из-за спины. Узкие коробчатые пульницы занимали на поясном ремне все свободное место.
Его правый локоть защищал стальной наруч необычной конфигурации с тремя внушительной величины камнями на внешней стороне. Физический щит, причем какой-то мудреный, догадался я. Из холодного оружия я разглядел только нож в ножнах на правом плече – по всей видимости, метательный. Дорогостоящий и избыточный арсенал для линейного офицера, но в самый раз для ганфайтера-фанатика.
Моя способность определять гамионы работала вполсилы, подсказывая, что у него имеется крупный амулет под броней на груди и какие-то смертельные штуковины притаились за голенищами его шикарных сапог черной кожи. Носил он зеленые штаны с нашитыми наколенниками и серебряным орнаментом на лампасах, стилизованным под клубки земноводных. Довершала наряд налобная повязка из зеленой ткани в виде двух змей, держащих в пастях по гамиону с неизвестными мне функциями. Правильно они опасались сквернавцев. Тут и меньшее количество дорогих игрушек, чем на них понавешано, серьезный повод убить и ограбить. Неужели эти персонажи командовали княжескими стрелками? Тогда анархические эскапады Буяна и Молчуна вполне обоснованны.
– Вы говорите по-имперски, сэр? – обратился я ровным деловым тоном к лидеру в красных доспехах.
– Ужасный колониальный акцент… И одет, как босяк, – игнорируя вопрос, но не спуская с меня глаз, проговорил «красный» своему бдительному напарнику.
– На дупарского пана совсем не похож, – поддержал беседу тот. – Наверное, он из так называемых окультуренных русинов.
В соответствии с его ожиданиями, при намеке на мое неимперское происхождение я скорчил оскорбленную мину, затем якобы быстро взял себя в руки и весьма достоверно изобразил сдержанные аплодисменты патриция уличному актеришке, подчеркивая неуместность насмешки.
Секунду-другую мы разглядывали друг друга. Под имперской каской и банданой происходила напряженная работа мысли. Кажется, не только сквернавские лидеры стали прислушиваться к нашему разговору, поскольку базар-вокзал во вражеских рядах, точнее, кругах сошел на нет.