От обстрела из бойниц донжона нашу троицу скрывал высокий тентованный фургон с толстыми бортами, груженный деревянными ящиками. Но позиция картечницы простреливалась противником просто отлично. Парочка фанатов многоствольных «пушек» легко создаст высокую плотность огня, что ставило крест на идее применить картечницу. Чего-чего, а оружия и боеприпасов у этих вояк наверняка в избытке. Бурное воображение нарисовало картину: офицеры палят в нас, а ружья и пистолеты им перезаряжают декольтированные маркитантки своими ловкими пальчиками. И ведь не жаль сучкам маникюра.
– Буян, берегись башни! – своевременно крикнул Молчун.
Несколько русинов укрылись за обломками стены с правой стороны «ворот». Я заметил, насколько неудобна пехотная «дербанка» для действий сидя и лежа. К счастью, некоторые солдаты самостоятельно разжились трофейными пистолетами разных конструкций. Находчивые и сообразительные у меня ребятушки! Подходящее оружие нашли да позицию выбрали с умом, чтобы нас прикрывать.
Враги, избежавшие пули или штыка, бежали без оглядки в лес, бросив оружие, амуницию и раненых. Отдельного стрелка назначили наблюдать за лагерем и кромкой леса, а ну как вернутся сквернавцы… Внутри крепости перестрелка разгоралась.
Гарнизон донжона в самом начале боя заперся и отказался впустить внутрь спасавшихся бегством сквернавцев. К некоторым из них странным образом вернулся боевой дух, и они принялись рьяно оборонять ворота, игнорируя маневр и укрытия. Очень быстро у залитых кровью створок выросла гора тел, создав нам еще одно препятствие.
Несколько минут ответная стрельба противника не давала русинским стрелкам поднять головы. Сказывалась поддержка из башни, а также преимущество в скорости перезарядки казнозарядных «винтарей» и пистолетов перед «дербанками». И без того мой скромный отряд понес новые потери.
Но в дело вновь вступила наша смертоносная троица, и ответная пальба из башни быстро затихла. Сломив попытку организованного сопротивления, мы занялись истреблением прячущихся между грузами и телегами бандитов. То кадет давил сквернавцев огнем, а я ловил их на смене позиции, то я наводил шороху из револьвера, заставляя противника нервничать и переводить заряды, тогда как Молчун и Белов получали возможность целиться и убирали злодеев на выбор. Игра шла, что называется, в одни ворота. Стрелки в основном били по бойницам донжона, прикрывая нас.
– Где Трындец, мастер? – крикнул я, переживая за судьбу всеобщего любимца.
– А я ему пастырь? – отозвался тот, подстреливая очередного сквернавца между телегами. Ничто так не захватывает, как стрельба по живым и трудным мишеням.