Когда он вышел на улицу, Леонидыч, присев на низенький заборчик, смотрел на светлеющее за деревьями водохранилище и напевал под нос старую песенку:
Ты – в сердце моем! Ты – всюду со мной!
Одесса – мой город родной!
– Ничего, что идем в такую темень? – спросил Митя. – Может, до утра подождать?
Леонидыч поднялся, раздавил носком сапога окурок.
– Утром нас ждут другие подвиги. – Он глянул на Митю и перешел на украинский говорок: – А вы шо, дорогой мой, ночью имеете бледный вид? На вас нападают страх и сомнение?
– Нет, – смутился Митя. – Я просто за вас беспокоюсь. Как вы будете погружаться в темноте?
– За меня не беспокойся, – Леонидыч снова заговорил на чистом русском. – Я на четверть километра погружался. Думаешь, мне там солнышко светило?
Леонидыч пошел не по асфальтовой дорожке, а сквозь деревья. Он двигался быстро, уверенно, легко огибая шершавые стволы. Митя едва поспевал за ним. Темные ветви хлестали по плечам. Под ногами хрустели сучья.
– А следак тебя подозревает, – бросил Леонидыч с ехидцей. – Думает, девчушка ушла на дно не без твоего участия.
– Знаю. Он мне сказал… Вы так не считаете?
– Как тебя звать?
– Дмитрий.
– Димка, значит… Дело странное, я же говорил. Но мое мнение: ты тут ни при чем. Так, мимо проходил.
Они стали спускаться по крутому откосу.
– Когда первая девушка пропала, свидетелей не было, – на ходу объяснял Леонидыч. – Хотя исчезла, видимо, так же. Зашла в воду – и тю-тю! С концами. Искала куча людей. Обшарили все окрестности. Даже вертолет подключали…
– Я видел вертолет.
– Видел, да? Ну вот. Не нашли. Никаких следов. Словно испарилась девчушка. И вдруг, после трех дней поисков, ее половинка выплывает возле гидроузла. Из ниоткуда выплывает.
– Что это означает?
– Не знаю. Никто не знает. Загадка.
Они спустились на берег и двинулись сквозь темноту по топкой земле среди шуршащего хвоща. Митя впервые слышал о том, как нашли первую жертву.
– Но что же с ней случилось? – спросил он. – У вас есть предположение?
– Обычно люди тонут по пьяни или по глупости, – ответил инспектор. – Иногда им к ногам что-нибудь привязывают, чтобы не всплыли. А здесь… – Он перепрыгнул через ручеек. – Здесь девчонки тонут как бы случайно. А потом их находят порванными на части. Тот, кто это делает, обладает неимоверной силищей.
– Вы видели жертву?
– Видел. Жуткое зрелище… В семьдесят девятом в Арктике был свидетелем, как белая медведица оторвала руку нашему мотористу. Хотел погладить ее медвежонка, дурак. В матушке было под четыреста кило. Повалила в снег, лапой придавила, зубами за запястье и – хрясь!.. – Он передернул плечами. – Я думаю, с девчонкой произошло похожее, только пострашнее.