Удостоверение, повторил он про себя и похолодел.
«Служебное удостоверение каждого из вас — это кусочек знамени нашего Управления, — сказал как-то генерал Лизутин с праздничной трибуны на „День ЧК“[36]. — Если утрачено знамя — часть подлежит расформированию! Утрачено удостоверение — сотрудник подлежит увольнению!»
Удостоверения тоже не было. Не было кусочка красного знамени! Не было!
— Ну, чего уставился? — рявкнул он на охранника в мешковатом форменном костюме, который то ли с любопытством, то ли с подозрением наблюдал за ним из-за стеллажей. Охранник нахмурился и подошел ближе. Похоже, он был из милицейских отставников.
— Почему грубим, гражданин? Почему стоим на проходе, ничего не покупаем? Чего ждем?
Да, точно из ментов!
— Документики имеются?
— Да я…
Сочнев запнулся. Документиков не имелось. Он почувствовал себя голым.
— Да я хотел копченой колбасы взять, а деньги дома забыл…
Сдержав ругательство, он чуть ли не бегом выскочил на улицу и трусцой добежал до дома.
— Удостоверение пропало! — с порога выкрикнул он. — И бумажник, да черт с ним! Дома не находили?
— Может, Пашка взял? — предположила жена. — Помнишь, он во втором классе твой значок с мундира свинтил, перед ребятами хвастался?
— Так спроси у него! Быстро! — огрызнулся Сочнев, снимая промокшие туфли.
— Сейчас спрошу, — подчеркнуто вежливо ответила она, встала и, прежде чем выйти из прихожей, добавила: — Только не надо истерить, Володя.
Ее невозмутимости можно только позавидовать. Не понимает, чем это пахнет. Не только для него, для всех, для всей семьи.
Раздевшись, он быстро прошел в свою комнату. Перерыл бумаги на письменном столе, пересмотрел все ящики, заглянул в шкаф и проверил карманы одежды. Бесполезно. Маленького знамени майора Сочнева нигде не было!
В комнату заглянула Ленка.
— Нигде нет, Вовик. Ни на серванте, ни в детских игрушках, ни на книжных полках. Я даже в корзину с бельем заглянула… А Пашка не брал.
— Иди ищи. Это очень важно!
В квартире было неестественно, ненормально тихо. Обычно в этот час Софочка с мамой смотрят вечерний сериал, Пашка мочит монстров в «Куэйке», параллельно в кухне бормочет магнитола, которую забыли выключить после ужина. Сейчас же вообще ни звука. Все зашились по углам. Дом похож на… Картина есть такая, «Арест пропагандиста». Во, точно. Все вверх дном.
Сочнев с усилием потер руками лицо, взлохматил волосы. За стенкой шепотом переговаривались Лена с Пашкой. Пашка всхлипывал.
Ему захотелось врезать кулаком по стене и заорать.
— Возьми себя в руки! — сказал он. — Думай, думай дальше!
Думаем. Так… Ну, казалось бы, с какой радости служебное удостоверение может оказаться в бельевой корзине? Или в старом ящике с детскими игрушками (которые давно пора выкинуть, сто раз Ленке твердил). А?.. Но в конце концов все оказалось перерыто. И корзина, и ящик, и письменный стол, и одежда в кладовой, и даже позапрошлогодний хлам на балконе. Сочнев не часто проводил обыски, но их логику сейчас прочувствовал хорошо: чем дольше не можешь найти нужную вещь, тем с большим остервенением и в более несуразных местах начинаешь искать. А вдруг незаметно выпало из кармана, а дети случайно зафутболили под диван?.. Отодвигаешь диван, ага. Тяжеленный диван с треснувшими ножками. Потом разбираешь стеллажи с обувью. Могло ведь в ботинок упасть. Потом…