Когда яичница из одного яйца была готова, я села за стол и подперла щеку рукой.
– Сидишь, как моя Лариса, – пошутил дядя Веник. – Так же любит – сидеть и смотреть.
Он ел быстро, аккуратно и почти бесшумно.
– Давай выпьем за… твоих. – Он достал из пакета, который принес с собой, бутылку водки.
– Давайте…
Я принесла два стакана, и он налил водки. Себе – половину, и мне – тоже.
– Закусывай, – и он придвинул ко мне тарелку с ломтиками сыра. – Не стесняйся.
– В своем доме я не стесняюсь, – усмехнулась я.
– И то славно. – Вениамин помялся и сказал: – Твои родители… – и замолчал.
Я опустила голову.
– Вечная им память! – закончил он и залпом выпил водку.
Я понюхала, отпила из стакана два глотка – и заплакала.
Веня торопливо погладил меня по голове и пробормотал глухим голосом:
– Ну, не надо. Не надо… Все, давай на этом закончим…
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони:
– Все. Не буду больше.
Вениамин резким движением поднялся с табуретки и пошел в комнату. Этого я и боялась больше всего. В комнате я не убиралась уже несколько дней подряд; даже кровать застелила кое-как, и кусок простыни виднелся из-под покрывала. Возле компа на столе стояли три чашки. Мне было лень их мыть, я брала чистую чашку и наливала туда кофе из джезвы. В одной чашке сморщился на донышке засохший пакетик чая. На стуле валялась одежда, сброшенная мною кое-как, второпях…
Быстрым взглядом Вениамин оглядел мое хозяйство и протяжно присвистнул:
– Значит, так… Теперь я буду тебя контролировать чаще! Одним визитом в месяц больше ты от меня не отделаешься. Пока не приучу к порядку, буду приезжать в любое время дня и ночи и драть тебя, как новобранца. Это тебе понятно? И никаких отговорок! Никаких поблажек, жен-щина, – произнес он с расстановкой. – Бардак развела. Кто тебя, такую, замуж возьмет?
– А я пока и не собираюсь, – огрызнулась я. – Мне спешить некуда!
– Пока некуда. А когда начнешь спешить – уже всех женихов разберут.
– Вы сами Ларису встретили, когда ей было тридцать лет. И она не замужем была.
– Лариса – особый случай. У нее жених погиб, когда ей было девятнадцать. И с тех пор Ларочка как окаменела. Не хотела ничего и никого слышать. Прошло десять лет после гибели Вадима, и мы встретились. Так что Лара для тебя не пример. Тебе своей башкой думать надо. А чем ты занимаешься вообще? – вдруг спросил он.
– В институте учусь! – Я внезапно обозлилась. – По помойкам не шляюсь!
На экране компа плавала заставка – скачущие лошади. Вениамин подошел и нажал на «enter». Возник интерфейс компьютерной игры.
– Так вот чем ты занимаешься! – с расстановкой произнес Вениамин Александрович. – Дурака валяешь, попросту говоря…