Я нашла карту и протянула ему. Он зажег верхний свет и посмотрел на меня.
– Не больно? – Андрис дотронулся до моей щеки.
– Нет. Не больно. – Я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась кривая.
– Похоже, мы с тобой влипли, – тихо сказал мой собеседник. – Надо выбираться…
Я дотронулась до его волос.
– Что? – Он посмотрел на меня, и я поняла: если буду слишком явно выказывать ему знаки внимания, он опять начнет поддевать меня, дразнить и говорить колкости. Странный мужчина – он не хотел нежности и ее проявлений, бежал от всего этого и стыдился быть естественным и простым. Все это ему казалось непростительной слабостью, и в этом отношении он был похож на меня. Я тоже бежала от всего, что предполагало привязанность, покой, тишину, уютное молчание по вечерам, когда так хочется сидеть вместе с любимым на диване и смотреть смешные комедии или мелодрамы. И рядом на столике – чай с прозрачным, акварельно-золотистым кружком лимона и плюшевый медведь, похожий на того, которого я выкинула, поняв, что я – одна против всего мира, мое детство и юность закончились, и я уже никогда не буду такой же беззаботной и беспечной, какой была раньше. Чтобы быть сильной – надо со многим расстаться. Эту истину я поняла уже давно.
– Гостиница «Русское поле» недалеко отсюда. Но вдруг нас там будут искать? – Андрис вопросительно посмотрел на меня. Он ждал от меня подсказки: как нам быть дальше? И это почему-то привело меня в восторг.
– Уже поздно. И не будут же они каждую гостиницу обшаривать, – убежденно сказала я. – А рано утром мы уедем из города. Просмотрим флэшку и уедем. Ни свет ни заря.
– Ну ладно. – Андрис тяжело вздохнул и буркнул в сторону: – Как говорится, поехали…
Машина развернулась и, немного проехав назад, нырнула в подворотню. Метель почти залепила одинокий фонарь. Я невольно обернулась на этот двор, где буквально несколько минут назад прожила эти мгновения – вспышки страсти, которая теперь показалась мне далекой и нереальной. Вроде падающей звезды: мгновение – и ее нет. И, наверное, в этом был виноват Андрис – своим молчанием он как бы возводил между нами стену. Только что он был рядом, так близко, что ближе не бывает, и вот уже – далеко, в другом измерении.
Я прикрыла глаза. Несколько раз сквозь опущенные ресницы я ловила на себе его взгляд, но глаза так и не открыла. Не хотела встречаться с его испытующим взором. Машины на шоссе – гладкие, блестящие от мокрого снега – скользили по асфальту, разбрызгивая снежную кашу во все стороны. По-прежнему дуло из окна, и вся правая половина моего лица замерзла от ветра, смешанного со снегом. А другая его половина была теплой. Вскоре мы свернули на улицу и, проехав несколько метров, остановились.