— Такое не забывается, — поневоле сухо отозвалась Сигрлинн. — Но…
— Кто исполнял эти законы? Кто следил за ними? Что случилось бы, пожелай, скажем, Макран высказать мне в лицо всё, что он обо мне думает, а Эстери сопроводила бы это наглядной демонстрацией? Что, если бы они попытались просто убить меня? Задолго до нашего с Ракотом восстания? Скажем, до моего первого изгнания?
— Они бы не смогли… не посмели…
— Представь себе, что смогли бы и посмели. Объевшись, скажем, дурманных грибов.
Сигрлинн явно растерялась.
— Оборонила бы меня, спасла бы от неминуемой смерти какая-то неведомая сила? Или весь Закон свёлся бы просто к собранию Совета Поколения и осуждению — или изгнанию — ослушников?
— Какое… не может быть! — Она вдруг схватилась за голову.
— Что, если за этими законами стояли когда-то настоящие силы? Навроде Орлангура с Демогоргоном? Или, скажем, истинные заклятия, со временем ослабевшие и расточившиеся? Не только воля Молодых Богов, но и нечто помимо неё? Превыше её? Законы-то не зря прозывались «Законами Древних», а не, скажем, Молодых Богов!
— И всё это невесть сколько веков пребывало в…
— Не знаю, «в чём» или «как» они пребывали, Си. Но, пока я добирался сюда обратно от Кипящего Котла, мысль эта… скажем так, становилась всё неотвязнее. Мы не дали Упорядоченному новых законов. И оставили в небрежении старые.
— Не могу сказать, что старые были уж настолько хороши…
— Согласен. Но взамен скверных следовало установить «хорошие». Мы же этим пренебрегли полностью. Принявшись, как я уже сказал, метаться от пожара к пожару. Этакими «боевыми магами», только и знающими, что ругаться на закон Равновесия, не дающий нам покончить со всеми безобразиями раз и навсегда.
— И ты думаешь, что отсутствие ваших с Ракотом собственных законов — и есть корень зла?
— Нет. Слишком просто. — Я неотрывно глядел на бурлящий Урд. — Устанавливать законы — высокое право. Потому что они станут работать уже помимо тебя. Ты не сможешь броситься и перерешить раз установленное тобой, не сможешь изменить сотворённое истинным законом…
— Но те же законы Древних… их меняли, а порой и отменяли…
— И чем кончалось всё дело, Си? Не забыла?
— Но законы — это всегда те разумные, наделённые сознанием существа, что их применяют, — медленно сказала она. — Не слепые силы, сами по себе свершающие правосудие, карающие и милующие. В истинном суде есть всегда и обвинитель, и защитник. И знатоки законов, и те, кто зван выслушать всё, судя лишь по собственному здравому смыслу. И судья, тот, кто назначит приговор, но не объявит виновного виновным лишь по собственному произволу. Ты же не думаешь, что заклятия, даже самые лучшие, смогут заменить всё это?