На дворе полдень, а улицы пустынны, такое можно встретить только здесь, в Аукционе. В других городах безумный гвалт, а здесь тишина да покой. Но через пару часов такая идиллия прекратится. В доме сбыта закончатся торги и людской поток сдерживаемый стенами ринется на улицы города. За это время нужно обязательно добраться до круга. В противном случае мне грозит протискиваться сквозь толпу. С полным желудком такие упражнения явно организму на пользу не пойдут.
Покинув приютивший нас трактир, я направился короткой дорогой в круг найма.
— Куда мы идем? — поинтересовался Реджи, держась за воротник и стараясь не свалиться с плеча.
— Туда, где я надеюсь меня наймут за очень приличное вознаграждение.
— Значить идем продаваться за презренный метал?
— Ну что-то вроде того, — согласился я. Хотя, если честно, мы все за что-нибудь продаемся. Даже те кто покупает, тоже продаются — только за более высокую цену.
— Если уж суждено стать продажной девкой, то по крайней мере надо найти клиента по богаче, — выдал здравую мысль Реджи.
— Самые богатые клиенты, защитников нанимают только в круге найма. Статус свободного агента, вот на что они обращают внимание.
— А обычный защитник туда попасть не может?
— Может, но только если у него проблемы с головой и он пройдет туда не через главный вход. При найме его обязательно вычислят и казнят, это в лучшем случае.
— А что будет в худшем, — спросил Реджи.
— В худшем, его продадут в рабство арахнидам.
— Это еще кто?
— Паук с торсом человека, остальное родное. Из-за того что голова у них осталась паучья говорят они с трудом. Но при желании и с некоторой долей фантазии понять их можно. Вот только я бы не советовал с ними общаться.
— Почему?
— Потому что в первом случае ты работорговец, а во втором — раб.
— Но все же быть работорговцем лучше чем рабом.
— Для кого-то может и лучше, но для меня это одно и тоже. Хотя все же нет, работорговцем хуже.
— Почему хуже-то? — удивился Реджи, и поудобней уселся на плече.
— Рабом ты становишься не по своей воле, а работорговцем сам.
— Ладно уж, уговорил чертяка, буду теперь правильным. И что нам теперь делать? Бежать освобождать угнетенных?
— Это не мое дело, я защитник. Интерес у меня один — жизнь нанимателя, не более.
— Хорошо, со взглядами на жизнь мы разобрались, — задумчиво произнес хомяк, оглядываясь по сторонам. А вот с дорогой кажется промахнулись.
Реджи можно было понять, я выбрал улицу далеко от состоятельных кварталов. Да, здесь не пахнет розами, и вообще воздух не свеж. Зато это самый короткий путь.
Перепрыгивая через смердящие кучи отходов, я приближался к цели короткого путешествия. То, что в подобных районах не любят чужаков ни для кого не секрет. Для меня он тоже не являлся таковым. Но я рассчитывал, что в это время мне удастся проскочить ни с кем не вступая в конфликт. Завернув за угол последнего на этой улице обшарпанного дома, я понял что ошибся.