Бен замолчал. Рассел догадывался, что он скажет сейчас что-то важное.
— На другой день трупы Дуэйна Уэстлейка и Уилла Фэрленда извлекли из-под обгоревших развалин дома шерифа. Надеюсь, они до сих пор горят в аду.
В глазах Бена Шепарда светился грозный вызов любому, кто посмел бы не согласиться с ним.
Теперь Рассел уже не в силах был рассуждать. Он хотел только одного — знать.
Старый строитель откинулся на спинку кресла. Он расслабился и позволил себе удовольствие поговорить о том, в чем нисколько не сомневался:
— Лет десять спустя скончался и судья Свенсон, воссоединился со своими достойными сообщниками.
— А что стало с ребенком?
— Время от времени, пока он был маленьким, Карен приводила его ко мне. Потом мы потеряли друг друга из виду, не знаю, кто тут виноват — она ли, а может, я.
Рассел понял, что, как человек порядочный, он взял на себя часть вины, хотя на самом деле ни при чем.
— А потом что?
— Потом у меня возникли финансовые проблемы. Чтобы разрешить их, я поручил управление предприятием директору, а сам три года работал на нефтяной платформе как специалист по взрывчатке. Когда же вернулся, узнал, что Карен все продала и уехала. И больше я никогда не видел ее.
Рассел бесконечно огорчился:
— Не знаешь, куда уехала?
— Нет. Знал бы — сказал.
Старик опять помолчал, пытаясь успокоиться.
— Я понял, как важно найти человека, которого ты ищешь.
Рассел посмотрел в окно. Подумал, что в любом случае какой-то след все же есть. Полиции разыскать Карен Свенсон не представляет никакого труда, а значит, нетрудно будет взять и ее сына.
Единственное, чего нет, — времени. Если он правильно понял, следующий взрыв должен произойти этой ночью. И снова повторятся те ужасы, которые показывало телевидение и о которых писали газеты после первых двух взрывов. Он посмотрел на Бена — тот понял его огорчение и не мешал обдумывать ситуацию, но потом все же заговорил:
— Рассел, есть одна вещь, о которой я мог бы рассказать тебе, но это настолько слабый след, что, возможно, его даже не следует принимать во внимание.
— В таком случае, как этот, все необходимо принимать во внимание.
Старик взглянул на свои руки в темных возрастных пятнах. На ладони вырисовывались линии его жизни, и каждая имела свое значение.
— Мой двоюродный брат много лет руководил «Театром Чудес» в Чилликоте. Незатейливый такой театр, там шли местные спектакли, концерты небольших ансамблей и певцов, мало кому известных. Иногда приезжали гастрольные труппы, которые вносили некоторую новизну и создавали иллюзию культурной жизни.
Рассел помолчал в ожидании. Он начал догадываться, в чем дело, и надеялся, что не ошибся.