Из окна клиники Вивьен смотрела, как, постепенно поднимаясь, восходит солнце и начинается новый день. Но не для Греты. Не будет больше для нее рассветов и закатов до того воскрешения, в которое всегда верилось с трудом.
Она прислонилась лбом к стеклу и ощутила его гладкую холодную поверхность. Закрыла глаза, мечтая проснуться в каком-то совсем другом времени и в другом месте, где ничего не произошло и они с сестрой — дети и счастливы, как умеют быть счастливы только дети.
Незадолго до этого, когда она держала сестру за руку и слушала, как слабели сигналы монитора, пока не превратились в конце концов в одну прямую зеленую линию, явившуюся ниоткуда и ведущую в никуда, перед нею мгновенно пронеслись картины из их жизни, как это бывает у людей при смерти.
Прежде Вивьен считала, что такая привилегия дарована лишь умирающим, дабы они осознали длительность собственной жизни, но сейчас вдруг обнаружила, что жизнь эта до нелепого коротка. Может быть, оттого, что она, Вивьен, оставалась на земле, где все представало теперь хрупким и суетным, а в груди поселилась боль утраты, которая еще долго ее не отпустит.
Она вернулась к кровати и коснулась губами лба Греты. Кожа гладкая и мягкая, и слезы Вивьен скатились с виска на подушку. Она нажала кнопку возле изголовья. Зажужжал зуммер, и в дверях появилась медсестра.
Взглянув на монитор, она сразу поняла, что произошло. Достала из кармана телефон и позвонила.
— Доктор, зайдите, пожалуйста, в палату двадцать восемь.
Вскоре в коридоре послышались быстрые шаги, и вошел доктор Савине — невысокий, средних лет человек, с залысинами, умеющий держаться соответственно своей профессии. Доставая из кармана фонендоскоп, он подошел к кровати, откинул простыню и приложил инструмент к исхудалой груди Греты. Несколько мгновений понадобилось ему, чтобы понять, и еще одно — чтобы обратиться к Вивьен с привычным в подобной ситуации выражением лица.
— Мне очень жаль, мисс Лайт.
Слова его, однако, прозвучали не формально. Вивьен знала, что персонал и врачи «Марипозы» близко к сердцу приняли этот случай. Их бессилие перед прогрессирующей с каждым днем болезнью вызывало ощущение поражения, которое они разделяли с ней. Она отошла от кровати, чтобы не видеть, как простыня накроет лицо Греты.
От горя и переутомления у нее закружилась голова, она покачнулась и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Доктор Савине поспешил к ней, поддержал, усадил в кресло у кровати. Вивьен почувствовала, как опытные пальцы проверили ее пульс.