— Кто этот тип?
— Рассел Уэйд.
— Тот самый Рассел Уэйд? Который в двадцать пять лет получил Пулитцеровскую премию и у которого ее отобрали через три месяца?
Капитан кивнул, и улыбка сошла с его лица:
— Да, именно он.
Вивьен уловила в голосе своего начальника глубокую печаль. Кто угодно испытал бы это чувство, глядя, как человек систематически едва ли не с удовольствием пытается погубить себя. Вивьен тоже хорошо знала по опыту, каково это.
— Прихватили его вчера в стельку пьяного во время облавы в одном подпольном игорном доме. Оказал сопротивление. Полагаю, Тайлер ему хорошо врезал.
Белью решил, что хватит отвлекаться от главного:
— Думаю, теперь ради пущего спокойствия всех живых тебе следует заняться одним мертвым. Он долго ждал, не будем заставлять ждать еще.
— Я тоже считаю, он имеет на это полное право.
Они расстались, и Вивьен вышла на улицу, в теплый воздух запоздалой весны. Спустившись по лестнице, она увидела, как Рассел Уэйд и его адвокат садятся в лимузин с водителем. Машина тронулась с места и проехала мимо. Гость, проведший ночь в «Плазе», был теперь без очков, и их взгляды встретились. Вивьен увидела напряжение в его темных глазах и поразилась огромной печали, таившейся в них. Машина проехала, и лицо исчезло. На какое-то мгновение соприкоснулись две планеты с противоположных концов галактики, но расстояние между ними тотчас восстановило обыкновенное тонированное стекло.
Еще мгновение, и Вивьен Лайт снова стала тем, кем ее хотел видеть мир.
Место, где нашли труп, находилось так близко, что проще было дойти туда пешком, чем ехать на машине. По дороге она уже обдумывала те немногие сведения, какими располагала. Стройка нередко становилась идеальным местом, если нужно навсегда избавиться от неугодного человека.
Это не первый и наверняка не последний случай. Спрятанный в цементе труп — старая история насилия и безумия.
Какой волк побеждает?
Война волков началась тогда же, когда и отсчет времени. В течение многих веков всегда находились люди, которые кормили не того волка.
Вивьен отправилась на стройплощадку, испытывая неизбежное волнение, с каким каждый раз приступала к расследованию нового дела. И с убеждением, что, независимо от того, раскроет она его или нет, все, как обычно, потерпят поражение.