"Опять на святое распятье
Смотрю я сквозь радугу слез".
Какое, нахрен, святое! Какое распять... Дерьмо, мусор и мерзость. И люди здесь такие же. Предки. Предатели и мерзопакостники. Маразматики и мазохисты. Садюги этнографические. Колдуны дерьмово-медвежьи. Ух как больно-то. И не вздохнуть, и не пукнуть.
Согнуться не давали привязанные над головой руки. Волхв что-то крикнул мне за спину. Оттуда осторожно, но возразили. Голядина снова перехватил посох по-боевому и повторил команду. Сзади вдруг к моей голове прикоснулась рука, подцепила узел банданы на затылке и сдёрнула её. Этот... "шляпник", выдвинулся из-за моего плеча и, держа мою тряпочку на далеко отставленной вытянутой руке шагнул к волхву. Тот отшатнулся, даже отступил на шаг, вытянул посох, на нижний конец которого мою косынку и надели. И вот так, на вытянутом посохе, понёс мою бандану к одному из костров. Будто змею ядовитую. Или - неразорвавшийся боеприпас.
Но не донёс - из-за костров раздался окрик. Командно-недовольный. Все замерли. Немая сцена: "к нам приехал ревизор". Точнее - три. Ревизора. В проходе между кострами появились новые персонажи. "И снова на арене" этого... дурдома три волхва. Два крайних - типовые. Волосатые, клыкатые, посохатые. А вот между ними... Самая главная голядина? Дед древний, седой, в дугу согнутый, плохосамоходный. Ручки трясутся. Тремор. Тремор покоя - наблюдается при болезни Паркинсона. Голядина паркинсоноидальная. С бубном. Офигеть! Вот цыганские танцы в качестве последнего желания... "Холодец заказывали?" И пошла... "цыганочка с выходом". С выходом приговорённого в иные планы бытия.
Волхвы собрались вокруг деда. Он у них что, главный? Это про вот эту развалину Кудря покойный говорил? Это вот этой коллекцией старческих болячек меня Хохрякович пугал? Вот от этого... "клиента богадельни" никто живым не уходил? Да он же еще и слепой!
Мой (мой волхв?! Абзац. Хуже - абзациирую не переставая...) подсунул на палке тряпку для рассмотрения. А дед-то - чуть не носом водит. Зато поддерживающие его как-то... сильно отстранились. Не отпустили деда, но морды отворотили. Будто от моей головной повязки сероводородом несёт. Тоже мне, мамзельки обдиоренные. Я в ней и пропотел-то всего пару раз. От самих-то черте чем несёт. "В чужом глазу и соломину видно..." И добавить: "а в своём заду и дерьма не унюхать".
Голядины долго обсуждали эту тряпку, пару раз свернули и развернули. Мяли, рассматривали на свет. Явно - под разными углами к освещению. Как у них тут с голографией? Будто ищут в ней чего-то. Потом дед тяжко вздохнул и вернул тряпку на подставленный посох. У деда на лице - "следы несбывшихся надежд". У остальных - явное облегчение. Как при удачном извлечении взрывателя в полевых условиях.